— Почему? — возразил Гордон. — Можно хотя бы попытаться. Напишите Афдаль-хану записку. Ваш почерк он знает, не так ли? Вот и славно. Сегодня вечером я выберусь отсюда и доставлю вашу записку на его аванпост — это в нескольких милях от Колодца Джегунгира.
— Но вы же только что сказали…
— Поверьте, я знаю, что говорю. Не сочтите за оскорбление, но англичанин, стараясь двигаться как можно тише, производит больше шума, чем стадо буйволов. Я не стану переходить через мост. Сегодня вечером, прежде чем взойдет луна, меня спустят в ущелье по веревочной лестнице. Я доберусь до ближайшего аванпоста, оберну запиской камень и брошу через стену. Этот пост охраняют люди Афдаль-хана, и они передадут ему ваше послание. А я дождусь, пока луна скроется, и вернусь тем же путем. Со мной ничего не случится.
— Но когда Афдаль-хан придет за мной, вы гарантируете его безопасность?
— Можете написать Афдаль-хану: если он будет играть честно, его никто пальцем не тронет. Лучше всего, если вы увидите его прежде чем уйдете — хотя бы издали. Вот в чем проблема! Афдаль-хан вряд ли на такое решится — он боится, что я его пристрелю. Человек, который не держит слова, ничего иного от других не ждет. Особенно, если дело касается его собственной шкуры. Я почти не сомневаюсь, что ради вашей безопасности он отзовет Бабера-Али и даже пришлет за вами с полдесятка своих людей. Но подставлять свою голову…
Уиллоуби нахмурился.
— Погодите! — вдруг сказал он. — Я видел у вас телескоп на треноге. Он работает?
— Конечно! Я лично привез его из Германии. Тащил на себе через всю Турцию, Персию… Зато с тех пор никому не удавалось подобраться к Замку Акбара незамеченным. В него можно видеть на многие мили вдаль.
— Афдаль-хан о нем знает?
— Не сомневаюсь.
— Вот и замечательно!
Глава 15
ПОСЛАНИЕ УИЛЛОУБИ
Уиллоуби сел на камень, пристроил на коленях блокнот, непонятно как уцелевший, и начал писать.
«Приветствую тебя, Афдаль-хан!
Я в Замке Акбара, который сейчас осаждает твой дядя, Бабер-Али. Мне не удалось заключить перемирие, и почтенный Бабер-Али был так взбешен, что позволил убить моего слугу Сулеймана, а теперь намерен убить меня, чтобы я не наговорил лишнего. Думаю, нет нужды напоминать, как пагубно отразится моя смерть на интересах твоего дела. Поэтому прошу тебя: приходи к Замку Акбара и помоги мне выбраться. Гордон дает слово, что ты не пострадаешь, если будешь вести честную игру, но у нас есть возможность исключить даже малейший риск. У Гордона есть большой телескоп. Я смогу увидеть тебя прежде, чем ты подойдешь на расстояние выстрела винтовки. В ущелье Мекрама, что к югу от Замка, у правой от тебя стены, есть груда обломков. Если ты заберешься на эти камни, я легко тебя увижу. Само собой, я не покину Замок, пока не буду знать, что ты здесь и готов защитить меня от своего дяди. Как только я тебя увижу, я один спущусь в ущелье. Ты сможешь все время наблюдать за мной и убедиться, я не сговорился с Гордоном и ничего против тебя не замышляю. До тех пор, пока мы не встретимся, ни один человек не покинет Замок. Что же касается тебя, то прошу: проследи, чтобы никто из твоих людей не приближался к Замку и не заходил дальше этого завала. Иначе я не отвечаю за их безопасность. Я намерен сделать так, чтобы вы оба остались в живых — и ты, и Гордон.
Джеффри Уиллоуби».
— Не знаю, что на это скажет Афдаль-хан, — усмехнулся Гордон, ознакомившись с посланием. — Он прячется от меня с тех самых пор, как все началось.
Остаток дня прошел в томительном ожидании. Казалось, солнце хочет подольше остаться в небе и не спешит укрыться за горный хребет. Оракзаи по-прежнему стреляли снизу, и от этого по-прежнему не было никакого толку. Запас их пуль казался таким же неисчерпаемым, как и упрямство. Похоже, Гордон был прав: оружием этих горцев снабжал отнюдь не эмир Афганистана.
Африди не отвечали. Расположившись за парапетом, они смеялись, шутили, жевали вяленое мясо и лишь иногда стреляли сквозь наклонные бойницы, когда неугомонные оракзаи подбирались слишком близко.
Их беспечность даже не удивляла. Только выживший из ума старый разбойник вроде Бабера-Али мог терять время и людей, пытаясь вскрыть Замок Акбара. Однако одному человеку это удалось. Каким образом — Уиллоуби не представлял.
Наконец, солнце зашло. На вершины Гималаев опустилось бархатное покрывало сумерек, в небе зажглись первые звезды. Уиллоуби восхищенно любовался пейзажем, когда вид заслонили могучие плечи Гордона.
— Пора идти, — произнес американец.
Он уже отложил винтовку и пристегнул к поясу саблю, и Уиллоуби проследовал за ним в пещеру, теперь освещенную лишь тусклым светом бронзовых ламп, а оттуда через «замочную скважину» на утес. К ним присоединились Яр Али-хан, Хода-хан и еще шестеро человек. Какое-то время свет из пещеры проникал в туннель, окружая людей желтоватым ореолом. Затем стало темно.
Ущелье уже погрузилось во мрак и казалось бездонным, а мост превратился в сероватую полоску, бегущую в неизвестность. Даже самые зоркие глаза, наблюдающие с окрестных утесов, не смогли бы разглядеть небольшой выступ под черной громадой утеса… и тем более крошечные фигурки, которые спускались к нему по стене.
Люди, спускающие лестницу, перешептывались не громче ночного ветерка. Сама лестница была не видна, и о том, что они делают, можно было догадаться лишь по их движениям. Лицо Гордона представлялось размытым пятном. Казалось, он только что пожимал руку Уиллоуби — и вот уже перебрался через парапет и спускался, чуть заметно покачиваясь. Конец лестницы крепился к огромному чугунному кольцу, вмурованному в камень утеса.
— Гордон, мне не по себе… — пробормотал англичанин. — Так рисковать из-за меня… А если в ущелье сидит кто-нибудь из этих мерзавцев?
Американец прекратил спуск и поднял голову.
— Вряд ли! Про этот путь они не знают. Если мне удастся украсть лошадь, я вернусь еще до зари. Если не удастся, — значит, ночь пойду пешком, а день пересижу где-нибудь в горах. Но завтра ночью я буду здесь в любом случае. Так что не беспокойтесь. Если я не захочу, меня не увидят… И помни, Яр Али-хан! — добавил он, переходя на пушту. — Жди атаки еще до того, как взойдет луна!
— Храни тебя Аллах! — откликнулся великан.
По правде говоря, Уиллоуби немного успокоился, а через несколько секунд Гордон исчез в непроглядном мраке. На глубине в четыре фута было уже ничего не разглядеть. Спускался Гордон так же бесшумно, как и ходил. Хода-хан опустился на колени и, прижав ладонь к одной из натянутых веревок, чутко прислушивался к своим ощущениям. Наконец натяжение ослабло, и африди начали поднимать лестницу. Уиллоуби высунулся из-за парапета. Он рассчитывал уловить хруст гравия, чавканье глины, но ничего не услышал… как и шагов за спиной. Лишь когда что-то защекотало его ухо, англичанин дернулся, словно от удара током.
