взгляд Терсуса.
— Только не говори мне, что Сумеречные Рейдеры были незнакомы с понятием «жертвенности», капитан, — отрезал примарх. — Экипаж «Могильного» состоял из ста пятнадцати тысяч человек. Все они вскоре умрут, как и экипажи ещё большего числа кораблей, прежде чем «Четвёртый всадник» достигнет своей цели. Сожалеть тут не о чем. Такова цена войны, вот и всё.
— У меня нет вопросов насчёт жертвенности, — пояснил Терсус, — но, если позволите, имеем ли мы право потерять «Могильного»?
— Ты имеешь право спрашивать. А вот отвечу я тебе так: мы имеем право — более того, мы обязаны — позволить себе всё, что способно привести нас к победе.
— «Могильный» по-прежнему силён. Если мы замедлим ход, то сумеем сохранить его силу в составе нашего строя.
— И какое же преимущество даст нам этот шаг? — поинтересовался Мортарион.
— Мы получаем оценку врага — совершенно ясно, что их корабли не в состоянии сравниться с нашими. Не стоит ли нам проявить больше методичности в нашем продвижении? Вместо того, чтобы на полном ходу мчаться сквозь корабли Ордена, мы могли бы уничтожить их все, шаг за шагом.
— Их слишком много, — ответил Мортарион. — Вот в чём заключается главная угроза со стороны Ордена. В численном превосходстве. Если мы замедлимся, то тем самым дадим врагу возможность пустить в ход все его силы. Подобный расклад оправдал бы осторожность тех, кто хотел бы взять Галаспар в кольцо блокады и выбросить его из головы, покуда обратное не станет удобным для Великого крестового похода. Только вот мы сюда не для осады явились. Мы пришли, чтобы нанести удар в самое сердце тирании. «Могильный» всё ещё остаётся частью этой войны. И он сможет внести свой вклад в наше продвижение. Продолжаем идти на полной скорости.
Равасс показал, что он верен своему слову. Спустя значительное время после его последней вокс-передачи показания экранов платформы поведали Мортариону, что «Могильный» отказался принять лёгкую смерть.
И флот погрузился глубже в пределы системы Галаспар, не обращая внимания на собиравшуюся мощь, которая стремилась его остановить.
Внутри первичного командного центра на Галаспаре верховные контролеры уставились на гололитический стол. Текущие по нему данные рассказывали историю, бросавшую вызов их пониманию Вселенной. Вражеский флот уже прошёл мимо крайней из планет системы. Находившиеся в зале техники выносили своё резюме по отчётам, поступающим с кораблей Ордена. Внутри помещения воцарилась несдерживаемая ничем болтовня, монотонный нарастающий рок.
— Орудийные платформы обошли врага с флангов. Пытаются начать обстрел.
— Противник стреляет только вперёд.
— Подтверждены новые потери со стороны врага.
— Никакого снижения скорости или смены направления.
Стиванг обменялся поражёнными взглядами с Юваллиат.
— Им плевать на свои собственные потери, — прошептал Стиванг, и полное осознание того, что это значило для Ордена — как и для него самого — распространялось внутри его живота, словно недуг. Лорд-контролер знал, что Орден являл собой хладнокровный и безжалостный режим, которого не заботили судьбы погибших в последние часы экипажей. Но этот враг был намного, намного хладнокровнее.
Пылающий кинжал вражеского флота неумолимо приближался, и теперь Стиванг пребывал в полной уверенности, что направлен он прямо на него.
Гвардия Смерти прорвалась через первоначальную контратаку Ордена. Было ясно, что враг не ожидал ничего подобного. «Прежде никто не бросал им вызов, — подумал Мортарион. — А если подобное и случалось, по-настоящему серьёзных угроз они не встречали никогда». Скопление Галаспар оставалось в изоляции на протяжении тысячелетий. Империя никогда не знала угрозы со стороны чужаков, и её защитники наглядно продемонстрировали это. Корабли противника поначалу медленно адаптировались к обстановке. Они тратили на обстрел астероидов даже больше времени, чем он смел надеяться. Однако по мере того, как флот углублялся в систему, Орден, наконец, изменил тактику. Всё больше и больше мониторов-крепостей присоединялось к сражению. Они сбавили ход, а затем сомкнули строй. Теперь кораблей было достаточно, чтобы они попытались обойти Гвардию Смерти с флангов, одновременно организуя лобовую атаку, чтобы остановить продвижение легиона.
Артиллерийского и торпедного огня было так много, что казалось, будто бы флот движется сквозь сердце звезды.
— Не обращайте внимания на фланговые атаки, — приказал Мортарион. — Вести минимальный ответный огонь. Пусть все наши усилия будут направлены вперёд, на расчистку пути. Атакующие в лоб крепости просто исчезли. Высвобожденный Гвардией Смерти огненный ад затмил своей силой все атаки Ордена. Флот продолжал двигаться полным ходом. Он оставил позади более тихоходные корабли Ордена. И свои тоже.
Мортарион отмечал каждую из потерь. Все они были приемлемы, все и каждая необходимы. Ключевым кораблём был «Четвёртый всадник». Он шёл на переднем крае наступления, в самом сердце атакующего клина. Хотя мониторы-крепости и орудийные платформы терзали края построения Гвардии Смерти, им не удалось остановить его молниеносное продвижение. Они не могли добраться до центра.
По мере приближения флота к Галаспару атаки Ордена становились всё сильнее и отчаяннее. Корабли Гвардии Смерти углубились во вражеский строй. Сквозь иллюминатор Мортарион заметил массу вражеских крепостей на фоне крейсера «Меланхолия». Торпеды пробили его корпус и подорвали склад боеприпасов. Взрыв сбил корабль с курса, и он врезался в линкор «Неизбежный зов». Они сцепились носами, а затем оба повернули на правый борт, подвергая опасности остальные суда.
— Если они не остановятся… — начал Барразин, но затем осёкся и не стал озвучивать свои опасения. Построение было плотным, а радиус поворота крупных кораблей — значительным. В случае катастрофы шансов на манёвр уклонения не оставалось.
— Они повернут, — сказал Мортарион. Экипажи кораблей найдут способ. Они обязаны сделать это. Каждый из них знал, что поставлено на карту. Они пожертвовали бы всем, чтобы позволить флоту сохранить наступательный импульс.
«Неизбежный зов» попытался вывернуться из тисков «Меланхолии», но это действие ещё сильнее сцепило оба корабля друг с другом, мало-помалу они превращались в уродливую рухлядь. Курс обоих изменился ровно настолько, чтобы они столкнулись с одним из астероидов. В последние две минуты своего существования крейсер и линкор открыли огонь из всего, что ещё могло стрелять. Опустошительная огненная буря, родившаяся в момент их столкновения с астероидом, уничтожила ещё несколько кораблей Ордена.
— Капитан Терсус, — произнёс Мортарион, — я знаю, ты понимаешь, что мы теряем в этом наступлении. Но ты же осознаёшь, что мы приобретаем?
— Так точно, милорд.
— Мы прорвали оборону Ордена, — заметил Барразин.
— Внешнюю, — напомнил Терсус.
Мортарион оставил слова подчинённых без комментариев. Он смотрел вперёд, готовясь к новым
