— Мне кажется, в том, что ты говоришь, Лейта, есть какая-то извращенная логика, — сдался он. — Хорошо, если хочешь называть меня “папочкой”, пусть будет “папочка”.
— Как хорошо! — воскликнула она с притворным энтузиазмом. — Итак, что же мы собираемся делать с бедным братом Бхейдом?
— Об этом заботится Эмми.
— Нет, папочка, она не заботится. Она ждет, что ты поймешь наконец, что это твоя обязанность.
— Откуда тебе взбрела в голову такая странная мысль?
— У меня свои источники, папочка. Поверь мне. — Вдруг лицо ее стало задумчивым. — Приближается тот день, когда нам с Бхейдом предстоит совершить с некоторыми людьми ужасные вещи, и нам обоим нужна чья-то поддержка. Мне кажется, ты только что получил задание.
— Ты не могла бы выразиться конкретнее, Лейта? “Ужасные вещи” — слишком расплывчато.
— Пока что я не могу сказать больше, папочка. Двейя знает и пытается скрыть это от меня, но я улавливаю кое-какие намеки. Ты должен привести Бхейда в чувство, Альтал. Он должен быть работоспособен. Я не смогу совершить это в одиночку!
И она снова расплакалась, а Альтал безотчетно обнял ее и не отпускал, пока она не перестала.
— Мне нужно вернуться в Дом, — сказал Альтал Элиару, когда они со всей свитой возвращались из домика Алайи в замок вождя Альброна.
— Это срочно?
— Возможно. Мне нужно поговорить с Эмми. Она снова играет с нами, и это начинает меня раздражать.
— У тебя будут неприятности, Альтал.
— Мне не впервой. Когда мы туда придем, я думаю, тебе лучше будет подождать в столовой.
— Это один из тех случаев?
— Вероятно, да, и тебе не стоит находиться рядом, когда я начну.
Когда вождь Альброн и остальные проходили через деревню, Альтал с Элиаром отстали от них и зашли на небольшую аллею, где Элиар открыл дверь, которую мог видеть только он.
— Удачи, — сказал Элиар Альталу у подножия лестницы, ведущей в башню Двейи.
Альтал хмыкнул и зашагал по лестнице наверх.
— Какой приятный сюрприз, — любезно произнесла Двейя, когда Альтал со стуком распахнул дверь башни.
— Перестань, Эм, — отрезал он. — Ты знала, что я приду, и знала зачем.
— Боже, какие мы сегодня грозные.
— Оставь. Почему ты не сказала мне, что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Бхейд был еще не готов, любимый.
— Тем хуже. Сейчас я его приготовлю. Вы вдвоем чуть не убили Лейту, но я этого не позволю!
— Ты всерьез принимаешь то, что она называет тебя “папочкой”, Алти?
— Да, это правда. А теперь скажи мне, где Бхейд?
— Ты не сделаешь ему больно?
— Это зависит от того, насколько он будет упрям. Возможно, мне придется несколько раз шмякнуть его о стенку, но я до него достучусь. А потом у нас с тобой будет длинная и приятная беседа.
Ее зеленые глаза сузились.
— Мне не нравится твой тон, Альтал.
— Переживешь. Где Бхейд?
— Вторая дверь вниз по коридору, от столовой налево. Впрочем, не думаю, что он тебя впустит.
— Как он может помешать мне? — Альтал повернулся и, перескакивая через две ступеньки, скатился по лестнице.
— Только не бей его! — крикнула Двейя ему вслед. Альтал добрался до двери Бхейда и на мгновение остановился, чтобы унять свой гнев.
— Бхейд, — позвал он, — это я, Альтал. Открой дверь.
Ответа не последовало.
— Бхейд! Открой! Сейчас же!
За дверью по-прежнему стояла мертвая тишина.
В последний момент Альтал решил не использовать слова из Книги, чтобы открыть дверь. Вместо этого он разбил ее вдребезги.
Бхейд, с невидящим взором, небритый, сидел съежившись в углу похожей на тюремную камеру комнаты и ритмично бился головой о каменную стену.
— Прекрати это, — сказал ему Альтал, — и поднимайся.
— Я погиб, — стонал Бхейд. — Я убил.
— Я заметил, — ответил Альтал, пожимая плечами. — Это было не слишком аккуратно, но дело сделано. Если ты собираешься приобрести к этому привычку, тебе надо немного поупражняться.
Бхейд недоуменно захлопал глазами.
— Ты что, не понимаешь? — спросил он. — Я же священник. Убивать запрещено.
— У тебя не было таких проблем, когда ты нанимал убийц, чтобы убрать кантонского эрайо.
— Там все было по-другому.
— Правда? В чем же разница?
— Я лично не убивал эрайо.
— Это чистая софистика, Бхейд, и ты это знаешь. Грех — если ты так это называешь, — заключается в намерении, а не в том, кто именно вонзает нож в жертву. Яхаг убил Салкана, и ты поступил совершенно правильно. Ты должен убивать тех, кто убивает твоих друзей.
— Но я священник.
— Я заметил. Но какой религии? Ты можешь обсудить это с Эмми, но мне кажется, ее взгляды на мир несколько отличаются от точки зрения ее брата. Впрочем, все это к делу не относится. Если ты не откроешь дверь своего сознания Лейте, я сделаю с этой дверью то же самое, что сделал, чтобы войти в эту комнату. Твое дурацкое упоение сознанием собственной вины и жалостью к самому себе убивает Лейту, идиот ты безмозглый. Мне наплевать, скольких людей ты убил, Бхейд, но если ты еще раз обидишь Лейту, я схвачу тебя за глотку и вырву тебе сердце!
— Салкан был убит по моей вине.
— Да, ну и что?
Бхейд в ужасе уставился на него.
— Ты что думал, я буду тебя оправдывать? Что сделано, то сделано. Здесь нет ни наказаний, ни наград, Бхейд, — только следствия. Ты совершил ошибку, теперь тебе придется жить с этим — в одиночку. Если ты собираешься есть себя поедом, делай это в свое свободное время и где-нибудь наедине.
— Я убийца, — заявил Бхейд.
— Но не слишком хороший. Ладно, кончай причитать и возвращайся к работе. — Альтал оглядел неприбранную камеру. — Убери всю эту грязь и сам помойся. Мы с тобой возвращаемся в замок вождя Альброна. Ты должен совершить обряд венчания.
— Я не могу!
— Можешь, брат Бхейд, и сделаешь — даже если мне придется стоять у тебя за спиной с дубинкой. Давай, пошевеливайся!
В день свадьбы Альброна и Астарель рассвет был ясный и холодный. Соответственно времени года убранство замка свелось практически к украшениям из ветвей вечнозеленых деревьев и разноцветных лент.
После традиционного мальчишника с вождем Альброном, организованного накануне вечером, многие вожди кланов, генералы и высокопоставленные гости чувствовали себя наутро несколько нездоровыми, и вождь Твенгор почему-то нашел это чрезвычайно забавным.
Алайя так или иначе взяла на себя заботу о молодых леди из свиты невесты, которые, насколько мог понять Альтал, всю неделю, предшествующую свадьбе, были заняты в основном шитьем платьев и хихиканьем.
Вождь Гуити и бывший вождь Делур тоже прибыли на церемонию в замок Альброна, поскольку свадьба одного из вождей кланов традиционно предполагала присутствие всех вождей Арума. Во время празднования Гуити в основном молчал. Решение Андины не отдавать на разграбление город Кантон расстроило планы этого человечка со сплюснутым лицом, и он, очевидно, не находил особых причин для веселья.
