буквально в одном метре, на пороге её небольшой лаборатории стоял Стефан, напоминавший приведение.
– Стефан? – осторожно позвал Гилберт, останавливаясь в двух шага от Марселин.
Стефан дёрнул головой. Неуклюже, словно его кто-то потянул за нить. Гилберт с ужасом заметил на белой рубашке расплывающееся чёрное пятно и алые брызги. Точно в том месте, где несколько дней назад тёмные создания ранили его во время атаки на особняк. Обычно тёмно-карие глаза Стефана даже не пылали магией, а были черны, как ночь, а белков и вовсе не было видно. Истрескавшиеся губы, покрытые чёрной тонкой сетью, дрожали.
– Стефан, – на этот раз предупреждающе произнёс Гилберт, приподнимая ладони. – Стой на месте.
Запах гнили шёл от Стефана. Запах тёмных созданий шёл от него.
– Великий Лайне… – сокрушённо прошептал Гилберт, наконец осознав, в чём дело.
– Его прокляли, – дрожаще выдавила Марселин, вытянув руки. Гилберт заметил слабый блеск возле самых дверей – должно быть, именно магия Марселин пока не позволяла Стефану выйти в коридор. – В тот день, у ворот. А рог пробудил проклятие. Они спланировали это, Гилберт.
Голос мелодичный, как у певчей птицы, и при этом странно сочетающий в себе и сталь, произнёс из глубины лаборатории:
– Какая же ты догадливая, огненное отродье.
Гилберт напрягся. Маракс, само совершенство, облачённое во всё чёрное и жутко напоминающее самый обычный смокинг, остановился позади Стефана и схватил его за шею.
– И тем не менее ты позволила ему взять в руки рог, – невозмутимо продолжил Маракс, сдавливая шею Стефана. Из выступивших от когтей ран потекла кровь, но не алая, а чёрная. – Благодарю за эту прекрасную возможность. Я всегда мечтал побывать в этом особняке.
Марселин швырнула в него сгусток магии и сильно крутанула запястьем, меняя его траекторию, когда Маракс уклонился. Демон с лёгкостью и изяществом отступил за Стефана, ещё сильнее вонзил когти в его шею, но сам полукровка не издал ни звука.
– У меня есть потрясающая идея! – Маракс наклонил голову Стефана так, чтобы его ухо оказалось на одном уровне с его губами, и громко прошептал, выделяя каждое слово: – Открой врата, Стефан. Впусти тьму в орлиное сердце света.
Гилберт не успел даже рта открыть. Мощь, которую Маракс всё это время скрывал, сбила его с ног и швырнула к стене. Марселин с криком врезалась рядом и упала на изодранные в кровь руки.
Ни один проверенный источник не сообщал о том, что Маракс так силён. Что он может наложить проклятие и спрятать его от чужих глаз, а потом развить с помощью одного предмета. Что он может проникнуть в дом, где тёмных созданий ждали лишь уничтожающая магия и сковывающие сигилы, и ударить по ним.
Гилберт проклинал себя за слабость, неосторожность, доверчивость. Если бы он не позволил Марселин изучить этот рог, Маракса бы здесь не было. Стефан не был бы проклят.
– Открой врата, Стефан, – настойчивее повторил Маракс, рыча ему в ухо. – Открой врата!
Пространство за их спинами разорвалось от давления хаоса. Мутными глазами, залитыми кровью, Гилберт увидел кривые края портала, сияющего чернотой. Прошло не больше доли секунды, как из него показался первый силуэт, а за ним ещё один, и ещё, и ещё, и так – до бесконечности, пока тёмные создания не заполнили собой всю небольшую лабораторию Марселин и стали вываливаться в коридор, ломая дверной проём и стены. Тёмные создания обступали Маракса, держащего Стефана, впивались голодными дикими глазами в Марселин и Гилберта, пока давление хаоса нарастало, создавая гул в ушах.
Барьеры пали. Тёмные создания бросились на них с остервенелым воем, и Марселин, закричав, прыгнула на Гилберта и бросила их обоих в наспех открытый портал, призванный утянуть их в другое место.
Глава 30. Целовала тьма меня
Стефан ощущал головокружение и тошноту. И дело было даже не в выпитом шампанском, густом цветочном запахе, что окутал бальные залы фей, или присутствии Марселин, позволившей ему взглянуть на рог тёмного создания.
Этот рог не напоминал ни один из тех, что удавалось заполучить искателям, рыцарям или охотникам. Он был иным, таил в себе остатки дикой магии и пах хаосом. Он больше не представлял опасности, но тревожил Стефана так сильно, что он едва мог соображать.
Что-то было не так. С той самой минуты, как он взял рог в руки. Его уже залеченная рана, что он получил во время недавней стычки с демонами, заныла. Руки налились свинцом. Стефан никогда прежде не ощущал несовершенства своей человеческой половины так, как это происходило сейчас.
– Что-то не так, – наконец объявил он, упираясь ладонями в стол Марселин.
Её лаборатория была небольшой, но уютной, даже несмотря на экземпляры, по которым можно было собрать целую стаю ноктисов. Порошки, отвары, засушенные растения, древние книги, пробирки, в которых только всякую химическую дрянь в современных лабораториях смешивать – здесь было всё. На стене – зарисовки Марселин, которые Стефан никогда особо не разглядывал, потому что его крайне редко приглашали сюда. Почти никогда. Но когда Стефан довольно скромно выразил желание взглянуть на рог демона, Марселин без лишних слов провела его в лабораторию, перед этим изменив сигилы на двери. В них совершенно точно было что-то о том, что его сюда пускать не стоит.
– Хаос какой-то… неправильный, – с сомнением отозвалась Марселин, разглядывая рог в своих руках. – Он будто чем-то ограниченный.
– Я не об этом, – хрипло произнёс Стефан. Ему становилось трудно дышать. Что с ним происходило? – Марселин, я…
Марселин наконец посмотрела на него и побледнела.
– Твоя рана, – с обеспокоенностью пробормотала она, бросившись к ближайшему шкафу.
Стефан опустил глаза к ране и замер: белую рубашку пропитывала кровь. Не синяя, а алая, что досталась ему от человеческого отца. В эту секунду Стефан в очередной раз ощутил укол необъяснимой боли.
– Я не чувствую, – тихо произнёс он, прижимая руку к ране. Пальцы мгновенно стали влажными и липкими. – Я не…
Он зашёлся в приступе безумного кашля, который, казалось, мог вывернуть его лёгкие наизнанку. Стефан упал, ударившись о стул, и его тело охватили судороги. Марселин мигом опустилась рядом с ним и уже призвала магию, но вдруг остановилась. Стефану потребовались долгие секунды, между которыми по его венам растекались огонь и лёд одновременно, чтобы понять, что он кашлял кровью. Чёрной кровью.
«Открой врата», – эхом пронеслось в его голове.
– Боги милостивые, – прошептал Стефан, прижимая руку ко рту.
Он был проклят.
Для демонов проклятия – это как магия для избранников Геирисандры. Проклятия – порождения подчиненного хаоса, буйство извращённой фантазии тёмных созданий и их стремления изничтожить всё живое. Немногие, столкнувшиеся с демонами и пережившие проклятия, вернулись в норму. Кто-то постоянно забывал своё имя и то, кем он являлся. Кто-то плевался кровью всякий раз, когда солнечный свет касался его кожи. Сквозь кости кого-то прорастали лозы с шипами,
