но при этом сам человек оставался жив.
Стефан же плевался чёрной кровью и слышал настойчивый голос в голове. «Открой врата, – повторял он, звуча над самым ухом и в то же время за многие мили отсюда. – Открой врата, Стефан. Впусти тьму в орлиное сердце света».
– Измени сигилы на двери, – прохрипел Стефан, поднимая глаза на Марселин, нерешительно замершую рядом. – Запри меня здесь. Не дай мне навредить тебе.
– Стефан…
– Ну же!
Его душил голод. Дикий и очень древний. Не его.
Как он мог позволить тёмному созданию проклясть себя? Неужели кровь, что попала на него в тот день, несла в себе больше частиц хаоса, чем обычно? Неужели появился достаточно сильный демон, способный провернуть такое?
«Маракс», – с ужасом осознал Стефан, силясь не задохнуться в льющейся из его горла и носа крови.
«Открой врата», – настойчивее повторил голос.
Он разрывался от противоречивых чувств. Он хотел прокусить Марселин горло и выпить всю её кровь. Хотел вытолкнуть её из лаборатории и заставить изменить сигилы. Хотел отрубить себе руки до того, как они перестанут его слушаться. Хотел вырвать себе зубы, перерезать горло, пронзить сердце – сделать что угодно, лишь бы остановить расцветающий в груди хаос. Он шипами оплетал его сердце, сжимал лёгкие и струился по венам вместе с кровью, вместо алой неся чёрную, как тьму. Он лез к нему в голову, чистые образы заменяя осквернёнными. Он давил на него, прося открыть врата.
«Открой врата, Стефан».
Из его горла вырвался гортанный крик. Барьеры вокруг особняка падали, точно карточные домики. Тёмные создания подобрались ближе. Они готовились, планировали под чьим-то руководством, специально подбирали определённый момент. Выжидали, когда Стефан откроет врата.
«Открой врата, Стефан».
Марселин медленно пятилась к двери. Чересчур медленно. И совсем не пыталась защитить себя магией. Стефан проклял тот день, когда вообще родился на этот чёртов свет.
Он с рычанием бросился на Марселин и повалил её на пол. Чёрная кровь мгновенно залила её бледное лицо и бешено вздымающуюся грудь.
«Кусай, – едва не умолял голос с извращённым удовольствием. – Кусай, кусай, кусай. Выпей её кровь. Всю до последней капли. Кусай!»
Стефан ненавидел себя за слабость. Он был сильным магом, сильным великаном и, наверное, сильным человеком. Но он оказался недостаточно силён и не смог избежать проклятия. Он был слеп и не заметил его, пока не стало слишком сложно. Он хотел выпить кровь Марселин.
Он почти коснулся зубами её шеи, когда она со всей дури врезала ему по лицу. Стефан ощутил больше ожог магии, чем руку Марселин. Её магия мгновенно проникла под его кожу и стала бороться с хаосом, беспощадно уничтожавшим любые попытки помешать ему. Хаос распространялся всё быстрее и дальше, выжигая собственную магию Стефана и отравляя его её остатками.
Он кричал от боли, разрывающихся мышц и образов, что проносились перед глазами. Миллионы гниющих тел с поселившимися внутри них червями. Выжженные огнём и боем поля, залитые кровью красной и синей. Обратившиеся в пыль останки, которой стало так много, что она укрыла собой землю подобно снегу. Острые кривые клыки, разрывающие чью-то нежную плоть. Вывалившиеся наружу внутренности, оторванные конечности, скрученные шеи. Восстающие из курганов чудовища, из ран которых сочилась гниль. Чересчур знакомые лица, искажающиеся от страха и ненависти. В самые последние мгновения Стефан узнавал в знакомых глазах самого себя, вырывающего чужие сердца.
Он почти протянул руку, едва ощущая фантомные когти, но Марселин ударила его ещё раз. А затем ещё раз. И ещё. Она била его по лицу и кричала, пока наконец не сбросила с себя и не отползла как можно дальше. Стефан рывком поднялся и ринулся следом, но наткнулся на невидимую преграду. Марселин стояла в коридоре с поднятыми руками и не давала ему выйти.
Он боготворил и ненавидел её за это решение. Он должен был разорвать её на части, чтобы она умоляла его о пощаде. Он должен был немедленно отвести её в безопасное место и защитить от всех ужасов, что несло с собой проклятие, отравляющее его тело.
Совсем скоро образ Марселин стал нечётким. Стефан видел зелёные глаза, пылавшие магией, всклоченные чёрные волосы, лёгкую рубашку и штаны, на которые она сменила платье. Видел рядом кого-то ещё, со знакомым запахом и лицом, напоминающем о давно утерянном доме.
«Открой врата, Стефан».
Всё его тело дёрнулось, как по велению кукловода, и он замер на месте. Сочившаяся из раны и льющаяся изо рта и носа чёрная кровь уже не беспокоила. Пальцы слегка подрагивали от желания вцепиться в чью-нибудь плоть. Кожу на шее жгло.
– Открой врата, Стефан, – произнёс голос, выделяя каждое слово. – Впусти тьму в орлиное сердце света.
Он боролся так долго, как только мог. Магии, способной откликаться на зов, почти не осталось. Хаос заполнил собой каждую клеточку его тела, и от его количества Стефан был готов распасться на куски. Ни одно живое существо не может удержать в себе так много хаоса тёмных созданий. Но Стефан – сильный великан и человек, маг, равных которому нет. Лакомый кусочек для демонов. Идеальный кандидат.
– Открой врата, Стефан.
Он держался, тяжело дыша и чувствуя, как его сердце разрывается от боли.
– Открой врата!
Давление на тело усилилось. Тысячи голосов зашептали возле ушей, моля и проклиная его. Прежде, чем пространство разорвалось, Стефан ощутил, как острые когти пронзают его шею.
Барьеры пали окончательно. Развернувшаяся за их спинами тьма была всепоглощающей и беспросветной. Запах гнили и демонов наполнял собой воздух, а хаос клубился в нём, оттесняя магию. Стефан чувствовал зуд во всём теле и желание как можно скорее добраться до чего-нибудь живого и полного крови – чего-нибудь, что он сможет убить.
«Это не я, – попытался он противостоять хаосу, любезно путавшему все его мысли. – Это не я, не я. Отпусти меня. Хватит. Закрой врата!»
Врата не могли закрыться по одному его желанию, Стефан знал это, но всё равно отчаянно вопил в своих мыслях, сопротивляясь железной хватке тёмного создания. Совсем скоро он ощутил ещё одну хватку, очередную цепь, что сковала его тело. Следом за ней – ещё одну. Демонов, накладывающих на него проклятия, становилось всё больше. Он был слишком сильным магом – и единственным, кто мог оставаться вратами достаточно долго.
Когда на жалкую долю секунды хватка на шее ослабла, в голове Стефана родился план.
***
Пайпер подскочила от грохота, сотрясшего дом. Эйс мигом вцепился в край кровати и испуганно уставился на неё.
– Господи, – с трудом выдавила Пайпер, поднимаясь с пола, где оказалась секундами ранее. – Стефан…
– Что? – непонимающе пискнул Эйс.
– Стефан, – повторила Пайпер, на дрожащих ногах приближаясь к двери. – Я чувствую его.
И это было самым пугающим, потому что прежде Пайпер никогда не чувствовала так много магии. Она давила на кости, скручивала внутренности в
