меня от смерти! – прокричала Марселин, чувствуя, как щёки обожгло слезами.
Она ненавидела себя за неспособность контролировать эмоции, но и сдерживать их более не могла. Марселин смертельно устала и хотела, чтобы хоть кто-нибудь её понял. Её вечно переменчивое настроение по отношению к Стефану, попытки то поддеть, то защитить его от чужих слов, её наслаждение каждым чёртовым моментом этой жизни. Только Шерая знала всю правду, но Шераи здесь не было, а Марселин так и не научилась у неё одним точным взглядом закрывать чужие рты и обрубать любопытство на корню.
– Я умирала, Сионий, – зло прошептала Марселин, стискивая кулаки. – Я бы умерла, не используй Стефан сомнус. Он спас мне жизнь, и потому я знаю, что эта магия возможна. Я смогу её использовать.
Она ощущала искрящийся от напряжения между ними воздух, в меру любопытные и осторожные взгляды остальных. Особенно – взгляды Пайпер и Гилберта. Последний никогда не вдавался в подробности ссоры, что произошла между Стефаном и Марселин в прошлом, однако Первая высказала довольно точное предположение о том, что Марселин ненавидит Стефана. Отчасти так оно и было. Отчасти она ненавидела его даже сейчас.
Марселин была просто глупой земной девчонкой с магией, которую ей даровала Геирисандра, и редким шансом избавиться от того, кто лгал ей долгие годы. И она, как самая настоящая идиотка, решила спасти этого человека.
– Сомнус опасен, – с безнадёжностью сказал Сионий, делая ещё один шаг к ней. Марселин физически ощутила, что Кит и Соня за её спиной отошли от стола, будто она могла столкнуть с него Диону, схватить его и швырнуть в Сиония, лишь бы он заткнулся. – Я даже не знаю, как именно он действует, а ты…
– Нужна последняя нить магии и жизни и особый отвар, – перебила его Марселин, чувствуя необъяснимую ненависть пополам с благодарностью к своему любопытству. И к привычке Стефана не прятать личные записи о магии от чужих глаз, от которой он потом всё же избавился. – Стефан наполовину великан, так что для сомнуса потребуется кровь его народа.
– Моя кровь? – сдавленно спросил Гилберт.
– Именно. Твоя и кровь Первой.
– А моя-то зачем? – в ужасе прошептала Пайпер, прижимая руки к груди.
– Это повышает шанс на успех. Если последняя нить магии и жизни порвётся до того, как я успею её коснуться, Стефан умрёт по-настоящему, и никакой сомнус ему не поможет. Мы должны убить его, и за мгновение до смерти влить в него не только вашу смешанную кровь, полную Силы и дара великанов, но и мою магию.
– Почему именно твою? – с сомнением спросил Сионий. – Не пойми меня превратно, но я…
– Стефан уже проделывал это со мной, – нехотя расширила свои объяснения Марселин, – и я знаю, как нужно действовать. Я смогу отыскать ту нить, что когда-то была задета его магией.
– И всё-таки, – вновь вмешался Гилберт, подходя ближе, словно боялся, что Марселин сбежит от него, – что есть сомнус?
– Если в двух словах – сон смерти. Он погрузит Стефана в такой глубокий сон, из которого ему ни за что не проснуться своими силами, и он будет находиться на границе жизни и смерти, пока я не создам отвар, способный пробудить его. На это потребуется куда больше времени, чем на убийство и погружение в сон, так что детали объясню потом.
– Погоди-ка, – Пайпер, совладав с собственными руками, крепко сжала кулаки и выпалила вполне очевидное: – Ты сказала, что сомнусом Стефан спас тебя от смерти. Выходит, когда-то он погружал тебя в этот смертельный сон, да?
– Сколько ты спала? – протараторил Кит, очевидно лишив Пайпер возможности задать этот вопрос лично.
Марселин глубоко вздохнула и на долю мгновения прикрыла глаза. Размытая из-за дождя дорога, вывихнутое запястье и кровь повсюду остались в прошлом. Ей нечего бояться. Это произойдёт не с ней.
Но как же она не хотела пускать чужую кровь. Она убеждала себя, что смерть, а затем спасение через сон – единственный возможный для Стефана вариант. И какая-то тщедушная часть её сознания шептала, что, будь Стефан здесь, он бы согласился с этим. Он лучше других умел просчитывать риски и знал, что иногда приходится рисковать слишком сильно.
Ей не хотелось причинять боль Стефану, и потому она решила, что будет действовать быстро. Куда быстрее него, потому что, очевидно, он не был готов к зрелищу, что застало его на дороге в Картахену. Он замешкался, но лишь на мгновение, а в следующее же окутывал её дрожащее от боли тело магией такой мягкой и приятной, напоминающей Марселин объятия любящей матери. И хотя она почти не помнила рук своей матери, она пообещала себе, что её магия пусть и будет быстрой, принесёт Стефану не менее мягкое и тёплое чувство.
Марселин убьёт Стефана быстро, и погрузит его в сон быстро. Если после пробуждения он и будет ненавидеть её, то она хотя бы сможет предательски заявить о свершении заслуженной мести.
Вот только ей совсем не хотелось мстить Стефану.
– Нам нужно закрыть врата, – напомнила Марселин тихо, но железно, поднимая глаза прямо на Гилберта, потому что он – их король. – И если мы не хотим, чтобы тёмные создания, бросив нас, выползли за пределы особняка, сделать это нужно сейчас.
Гилберт колебался только секунду – по всей видимости, это было какой-то отличительной чертой великанов. Сомневаться перед принятия самого важного решения. Но в итоге Гилберт кивнул, прочистил горло и спросил:
– Что тебе нужно помимо нашей крови?
– Минута, чтобы всё подготовить. Если мы действительно хотим спасти Стефана, Сионию придётся перенести нас прямо к нему и сразу атаковать всех остальных демонов. Я не могу тратить магию просто так.
Гилберте ещё раз кивнул и, подумав немного, стал раздавать указания:
– Энцелад, Диона, зачистите коридоры от демонов вместе с Сионием. Джонатан и Эйс, вместе с Соней и Китом останетесь здесь, под защитой сигилов, а мы с Пайпер пойдём с Марселин.
– Демоны могут попытаться забрать её, – с жаром возразил Эйс, впервые подав голос с той самой минуты, как Энцелад привёл его и Пайпер в единственное безопасное место во всём особняке.
– Золото должно быть рядом с бронзой, – решительно заявил Гилберт, стрельнув в него непробиваемым взглядом. – Там же, где и изумруды. Вот только я не понимаю, что значит копьё.
– Копьё? – с полным отсутствием всякого интереса повторил Кит, протянув Соне один из пистолетов.
– Копьё, – задумчиво повторил Гилберт, но вдаваться в подробности не стал.
У Марселин не было времени, чтобы расспрашивать его об очередных загадках, что он каким-то образом заполучил. Она переносила из той части библиотеки, где ютился её заваленный всяким барахлом стол, порошки и склянки, в которых намеревалась смешивать кровь великана и человека. Она не была уверена, что такой отвар не навредит Стефану, однако аналога лучшее
