комнату. И сколько бы у нас детей не появилось, будем пристраивать по одной комнате. Гора большая.
– А где мы будем молиться?
– Везде. Молиться надо непрерывно.
– Это так, но хорошо бы иметь особое место для молитвы. А что если выше нашего домика вырубить ещё одну террасу и поставить там небольшую часовню?
– Замечательная идея. Принято.
– Тогда у меня больше нет возражений. Ты всё прекрасно придумал, Ар… государь.
– А тебе как, Стратоник?
– В целом – здорово. Но возникают вопросы. Где, например, будет собственная вашего императорского величества канцелярия?
– Мне не надо никакой канцелярии.
– Но вы не сможете работать без помощников, без адъютантов, вы не сможете жить без слуг.
– Моими адъютантами будут рыцари гвардии, слугами – сержанты гвардии. Гвардию разобьём на 30 троек, в каждой рыцарь и два сержанта. Они будут дежурить круглосуточно, в три смены, в каждой по десять троек. Таким образом, в любое время дня и ночи в моём распоряжении будет 10 адъютантов и 20 слуг. Они же – охрана, они же – почётный эскорт.
– На первом ярусе рядом с казармами гвардии надо ещё устроить императорские конюшни.
– Да, но не увлекайся количеством лошадей. Самый минимум. Что ещё?
– Охрана. Ваша задумка хороша тем, что снизу доступ к резиденции перекрывают казармы гвардии. Но с флангов и сверху? Заросли колючих кустарников почти непроходимы, но это «почти» меня смущает. Может быть, обнести все четыре яруса стеной?
– Не надо. Лучше устрой в зарослях наблюдательные пункты. Но так, чтобы никто не видел этих наблюдателей, даже я.
– Очень хорошо. Сейчас же нанимаю архитектора, строителей. Работать будут в две смены, от рассвета до заката. Быстро всё сделают. Тут не так уж много работы. Через канал перебросим мост, сначала временный, деревянный, потом капитальный, каменный. В какой части горы будем ставить резиденцию?
– Напротив монастыря святого апостола Андрея Первозванного.
– Может быть, и монастырь отдать в ведение императора?
– Этот монастырь я отдам Ордену Храма.
– А… Ну теперь понятно. А я-то, простая душа, хотел предложить вашему величеству кроме личной гвардии разместить в монастыре на другом берегу канала крупное подразделение Белого Ордена, которое будет подчиняться лично вам. Но я забыл, что наш император способен оседлать коня и без моей помощи. Вы доверяете храмовникам больше, чем белым?
– Не дури, Стратоник. Я понимаю, что ты военный до мозга костей и на всё смотришь глазами военного, но в нашей империи магистр Белого Ордена это уже политическая фигура. Тебе надо привыкать на многие вопросы смотреть глазами политика, и в этом качестве ты должен понимать, что нельзя складывать все яйца в одну корзину. Тебя, очевидно, порадовало бы, если бы я сейчас сказал, что доверяю белым рыцарям больше, чем храмовникам, но как политик ты должен был бы про себя отметить, что император сейчас сказал не дело. Я доверяю обоим орденам одинаково, но я был бы полным идиотом, если бы не пытался опираться на некую силу, кроме Белого Ордена. Больше доверия, дорогой, больше доверия своему императору.
– Да, ваше величество, – с неожиданным смирением сказал Стратоник и склонил голову.
– С Жаном я, кстати, ещё не говорил и не уверен, что этот разговор будет простым. Орден храма – очень особый инструмент. Они вечно зависают между Церковью и государством. В карман я этот Орден никогда не положу, да и пытаться не стану. Но мне нужны эти парни – независимые, свободные, преданные в первую очередь Христу, а уже потом всё остальное по обстоятельствам. Ты уж их, голубчик, полюби.
– Да, ваше величество, – было заметно, что слова императора на самом деле смирили Стратоника.
Император иронично глянул на притихшего трубадура:
– Ну как, любезнейший, при таком дворе смогут появиться придворные интриги?
– Не смогут, – еле выговорил ошарашенный трубадур. – Такого ещё не было. Вы революционер, ваше величество.
– Так и есть. Это монархическая революция. По делу есть замечания? Кроме скорбного плача по камердинерам и фрейлинам. Которых у нас не будет. Потому что я не выношу тунеядцев.
– Если по делу, то я не понял, где будет тронный зал. Император должен иметь трон, и этот трон должен где-то стоять. За императором, конечно, могут носить раскладной стул, объявив его троном. Но, может, так-то всё-таки не стоит?
– Да, это по делу… Не подумал… А знаете что… В Андреевском монастыре – огромная трапезная, ведь там когда-то жило около тысяч монахов, а храмовников сейчас и трёхсот человек не наберётся. Отгородим часть трапезной какой-нибудь занавеской и за ней поставим трон. Когда потребуется, завесу раздвинем, обеденные столы вынесем, вот вам и тронный зал. А всё остальное время зачем помещению пустовать, пусть там едят рыцари-монахи, иногда, может, и я с ними.
– А я? – улыбнулась Иоланда.
– А тебя туда не пустят. Ты в эти дни будешь трапезничать со своими очаровательными смертницами. Может отдать им соседний монастырь?
– Каким будет ваш трон, государь? – сухо спросил Стратоник.
– Каменным… Привезите из пустыни большой серый камень. Из него безо всякой отделки высеките трон, самый простой по форме.
– А балы, ваше величество? – немного окрылился трубадур. – Марлезонский балет и прочие изящные танцы. Их вроде неловко устраивать в монастыре.
– Да нет уж, давай в монастыре. Храмовники тебе так спляшут, в изумление придёшь.
– Но император должен давать балы.
– Зачем? Император, по-твоему, должен скакать молодым козликом? Шута из меня хочешь сделать?
– Но как же молодёжь? Юноши и девушки из аристократических семей и знакомятся в основном на балах.
– Так пусть молодёжь-то пляшет, а император здесь при чём? Давайте отдадим под это дело несколько дворцов в столице. Назовём их… дворцы искусств. Там будут и танцы, и выставки всякие и концерты. Музыка – дело хорошее.
– Особенно барабан, – кашлянул Стратоник.
– Не придуряйся, магистр. Я знаю, что ты весьма неплохо играешь на скрипке. Всё-таки обиделся?
– Какие обиды, государь. Просто я с трудом осваиваюсь в новой реальности.
– Освоишься. Если дашь во вновь открывшемся дворце искусств небольшой скрипичный концерт – будет замечательно. Люди должны увидеть, что мы – не кровавое зверьё.
Стратоник кивнул, император обратился к жене:
– Моя госпожа, ты не занялась бы организацией дворцов искусств?
– С удовольствием. Можно будет выставлять там мои гобелены, – улыбнулась Иоланда.
– Я так понимаю, что я вам не нужен, государь? – вставил слово трубадур.
– Двора у вас не будет, мои знания не пригодятся.
– Ты трубадур? Ну так и трубадурь. Тебя хоть зовут-то как?
– Франсуа.
– Мы все ужасно устали. Спой нам что-нибудь, Франсуа.
– И трубадур запел: «От жажды умираю над ручьем…».
Глава VII, в которой Северину приходится не сладко
В Орденсбурге их будили каждый день в 5 утра, и каждый раз это казалось катастрофой. По коридору шёл будильщик, ударяя железом о железо, эти удары, казалось, плющили мозг, рвали сознание, травмировали душу. Они вскакивали, как ошпаренные, одевались почти в беспамятстве и бежали на построение. Потом был кросс, иногда вокруг замка, иногда по стенам и внутри
