— Жизнь нашей молодежи дороже любых чар, — возразил Хеллид. — Всякий раз, когда я отправляю в крепость кого-нибудь из лазутчиков, я рискую потерять еще одного воина. Ты же посылаешь туда сущих подростков, едва оправившихся после Грозы! А потом вы еще носитесь за людьми по лесам, корча из себя одержимых Жаждой! Что, если однажды ваш пленник окажется сообразительным, улизнет и вернется в крепость? Какую захватывающую историю он поведает своим соотечественникам, не так ли?
— От нас никто не убегал, ни раньше, ни теперь, — оскорбилась Раона. — Ты ведь не хуже меня знаешь — жертва должна перед смертью испытать страх, тогда ее кровь густеет, становится слаще вина…
— Впредь вы будете наслаждаться этим вином с большой осторожностью, — вынес свое решение да Греттайро, жестом приказав девице Авинсаль замолчать. — Вылазки в Токлау — только с моего личного разрешения. И никак иначе, ты поняла?
— Да какого?!.. — взвилась стрегия. Ее возмущение разбилось, как хрупкая льдинка о гранитный утес, натолкнувшись на единственный пристальный взгляд Князя. Взгляд матерого убийцы — перед тем как хладнокровно всадить нож или спустить тетиву.
— Хорошо, повелитель, — Раона вздохнула с видом полной покорности обстоятельствам.
Позже, размышляя над этим разговором, Хеллид заподозрил, что его известия отнюдь не стали для Князя новостью. Блейри прекрасно знал, чем занимаются Раона и ее приспешники. Единственное, что разгневало правителя Забытых Лесов — бездумность девицы Авинсаль и ее неспособность хранить свои дела в тайне. Верил ли сам да Греттайро в то, что Раоне удастся столь диковинным образом возвратить утраченную магию, или не верил — не имело значения. Он безмолвно одобрял действия Авинсаль, значит, в них крылась толика полезности.
— И все-таки стоило совсем запретить подобные игрища, — упрямо повторил Хеллид, когда Раона выскочила из шатра.
Блейри не спеша перевел взгляд на своего верного помощника.
— Тебе очень хотелось удрать следом, но ты остался, — князь Забытых Лесов склонил голову к плечу, рассматривая своего верного порученца с некоторым подобием любопытства. — Ты прав. Нам нужно поговорить. Садись.
Хеллида уже давно беспокоили некие накопившиеся соображения. Да Греттайро никому не давал отчета в своих поступках и решениях, но Хеллид надеялся на свое положение правой руки правителя. В конце концов, я заслужил право задавать вопросы и получать ответы, подумал он, придвигая к столу складной походный табурет и садясь напротив своего патрона.
— Мне кое-что непонятно, мой Князь, — собравшись с духом, начал гуль. — Наш первый штурм был, скажем так, неудачен. Однако с той поры наше ополчение изрядно выросло, мы многому научились… Отчего мы не повторяем попытку взять Токлау?
Лицо Блейри не выражало ровным счетом ничего. Князь взял со стола пергамент с отлично вычерченным планом форта, полюбовался на рисунок и с легким вздохом бросил поверх прочих бумаг.
— А зачем? — рассеянно спросил он.
Хеллид на мгновение оторопел.
— В каком смысле — «зачем»? Чтобы завладеть крепостью, само собой!
— И что мы станем делать с захваченной крепостью? — тем же благожелательно-снисходительным тоном осведомился Князь Забытых Лесов. — Допустим, мы войдем в Токлау, как победители. Как нам поступить с тамошним гарнизоном? Твои лазутчики сообщают, якобы в форте находится никак не меньше пятисот человек. Госпожа Раона успешно доказала, что способна подчинить душу одного, двух, даже полудюжины краткоживущих, но я сомневаюсь, что ее способностей достанет на пять сотен вояк. Я тоже кое-что могу, но здесь не тот случай. Далее, мы не можем их отпустить, ибо они — люди, стало быть, наши враги. Не можем содержать в плену, поскольку уж очень их много. Не можем разом истребить — я не стремлюсь прослыть «Мясником из Рабиров», да и тебе, думаю, такое прозвище тоже придется не по душе. Так пусть они и дальше дрожат за стенами, не мешая нам заниматься собственными делами. Пусть наша так называемая армия остается в убеждении, что совершает настоящий подвиг, сидя у стен форта и иногда наведываясь внутрь. Так они, по крайней мере, будут под рукой и при иллюзии дела. Мы же будем копить силы и терпеливо ждать.
— Чего? — Хеллид запоздало пожалел, что затеял этот разговор: ему не хватало проницательности, чтобы разобраться в далеко идущих планах Блейри да Греттайро.
— Дня падения Стены, разумеется, — пожал плечами Князь и обронил, словно о само собой разумеющемся: — Сколько бы рабирийцев ни вступило в ополчение, мы все равно будем слишком слабы для открытого сражения с людьми. Нам необходимо нечто иное. Что-то, с помощью чего мы станем держать смертных в узде и получим право выдвигать свои условия. Я не знаю, что это будет, но чувствую — с каждым днем оно приближается. Оно само идет к нам, в нашу западню, где приманкой — эта жалкая крепостца и прячущийся в ней Пуантенский Леопард.
— Я понял, — кивнул Хеллид.
— Ничего ты не понял, — сказал Блейри, и он был прав. Внезапно в непроницаемо черных зрачках да Греттайро зажегся странный огонек, и он подался к Хеллиду так резко, что тот едва не отшатнулся в испуге: — Я хочу быть с тобой откровенным, мой старый верный соратник, и надеюсь на ответную откровенность. Скажи правду: ты боишься меня?
— Да, — выдавил Хеллид.
— Почему? Не вздумай солгать!
— Ты… изменился, — язык повиновался Хеллиду с трудом. — От прежнего тебя ничего не осталось… одна внешность, да и та… Знаешь, как горящий дом: пламя завораживает, но ему нет дела до тех, кого оно сожжет…
— Хорошее сравнение, — медленно произнес да Греттайро. Он склонил голову и прикрыл ладонью глаза. Хеллид немедленно ощутил, как стальные тиски, сжимавшие его разум, разжались — и тогда он сказал, чувствуя себя как человек, прыгнувший с обрыва в ледяной горный поток:
— …а я не из тех мальчишек, которые пойдут в огонь по одному твоему слову. Твоя новая демоническая притягательность на меня не действует. Поэтому я вижу то, чего не желают замечать они: с трех сторон Забытые Холмы окружены могущественными королевствами Детей Дня, чьи легионы пройдут по нашему жалкому подобию армии, даже не замедлив шаг. Зингара и Аргос не упустят случая сожрать лакомый кусок, а у аквилонского властителя теперь к тебе личные счеты. Прежде людей сдерживала Незримая Граница. Ее больше нет, и мы не в силах ее восстановить, не обретя полной власти над Венцом. Я вижу все это, но не нахожу выхода. Укажи мне его, Блейри, чтобы я вновь обрел спокойствие, вновь поверил в тебя! Скажи, на что ты надеешься? Чего ждешь? Во что веришь?
