Ознакомительная версия.
Все внимательно слушали, Хуртеча спросил весьма уязвленно:
– А что не так? Все верно…
Иггельд покачал головой.
– Это у вас панцирная конница князя Елинды?
– Нет, это тяжелая конница бера Ясинеца.
– Шутите? – удивился Иггельд. – Когда последний раз пролетал над теми краями, а это недавно, то видел, что войска бера Ясинеца на постое в Мысниках, а это в пяти днях от указанного места. Зато эти богатые земли, судя по обилию тяжелой конницы, князя Клестоярда, я видел сверху знамена, уже под его тяжелой рукой… Он сможет прокормить свои быстро растущие войска. Не похоже, что готовится ударить на артан, скорее торопливо подбирает земли ослабевших соседей.
Наместник хмурился, сопел, но вокруг зашумели, Антланец громко обронил замечание, что Иггельду с дракона видно лучше, и наместник, уловив, что симпатии наездник драконов не растерял, а укрепляет, развел руками и сказал с улыбкой:
– Да, вам сверху виднее… Но что скажете про наше войско?.. У меня еще три тысячи пехоты в Сосновцах. Могу набрать тысячи четыре лучников из охочих крестьян в Нижних Долинах. Это тоже мой край!
– Хорошо бы, – ответил Иггельд осторожно, – но двигаться по Предгорью я не стал бы.
– Почему?
– Дорогу загораживают двенадцать тысяч отборнейшей конницы Годлава, а они на стороне артан. Других дорог там нет, леса да болота… Чуть левее – сорок тысяч ратников у Ельника, из них десять – панцирных, и тоже с артанами. Правда, его войско разбросано малыми отрядами по всей стране, но стоит свистнуть – тут же соберутся в единый кулак. Да и у Шванди, Рудника и Евлана немалые войска, что приняли сторону артан и пока что покидать их не собираются. Так что меня пугает не артанская мощь, я знаю ей цену, а наша собственная дурость, трусость, легковерие и… куявскость.
– Куявскость?
– Или куявистость, – отмахнулся Иггельд. – Я не могу вообразить, чтобы артане вот так отшатнулись от своего правителя! За что?.. Тулей их ущемлял? Притеснял? Отбирал вольности, донимал налогами?.. За что предали своего правителя?.. Не могу вообразить, чтобы так поступили славы. Если присягают своему великому князю, то верны до гроба. Или пока не нарушит собственную присягу. Но почему такое у нас?..
Он поднял взор от карты, все опустили взоры. Хуртеча развел руками:
– Возможно, это от ощущения нашей силы…
– Да, – сказал Иггельд, – возможно. Но давайте вернемся к карте.
Слушали его жадно, для него карта – все тот же вид с пролетающего в небе дракона. Он сразу отмечал неточности, сообщал, где болото в такую сушь пересохло, а значит – можно вывести войска в неожиданном месте, где обмелела река и возможен брод, где вспыхнули лесные пожары, и Хуртеча тут же ставил пометки на карте, передвигал фигурки.
Антланец наблюдал со стороны, уголки тяжелого рта дрогнули, поползли в стороны. Увлекшись, Иггельд уже забыл, что он пастух, указывает, показывает, советует, распоряжается, двигает фигурками, а на самом деле – он об этом еще не подозревает, – передвигает огромные людские массы. Узнай об этом – устрашится, пальцы дрогнут, но сейчас говорит быстро и уверенно, намечает пути удара, возможного отхода, места сбора войск, накопления сил перед новым наступлением, вплоть до похода на столицу…
Крохотный городок Валки, где находился дворец наместника, превратился в нечто вроде столицы Куявии. Туда потянулись беры и беричи, знатные воины, вотчинники, правители земель и воеводств, многие знатные воины. Правда, иные признали власть артан и даже платили им подати, но сейчас большинство заколебалось, после неудачной осады Долины Иггельда артане показались не такими уж и несокрушимыми.
Иггельд за три дня в Валках только дважды успел выбраться за город, звал Малыша, долго летал, высматривая скопления артан, намечал пути движения большой массы войск. Малыш все посматривал вопросительно и делал робкие движения помчаться в горы.
– Я бы рад, – вырвалось у Иггельда, – быстрее тебя бы полетел, да некогда, Малышик ты мой…
Далеко внизу люди останавливались, махали руками. Малыш по движению Иггельда растопырил крылья пошире и смешно перевалился с боку на бок, приветствуя. Снизу долетели тоненькие крики.
– Поднимайся выше, – велел Иггельд торопливо. – Я не знаю, что им отвечать, а не ответить – невежливо.
Малыш охотно вскарабкался выше, пошел по широкому кругу, надо посмотреть, нет ли где направляющихся в их сторону артан, незаметно начал забирать в сторону гор, Иггельд сказал со вздохом:
– Ну слетай, слетай, только без меня!.. Я не могу, занят. А ты слетай, посмотри на дракончиков, подерись и пообнимайся. И за меня тоже… Думаешь, не скучаю?
Когда вернулся на землю, а Малыш умчался в небо, Антланец подъехал, держа в поводу белого жеребца, сказал одобрительно:
– Молодец, здорово придумал!
– Что?
– А на драконе над городом и окрестностями. Подтвердил, так сказать. Ни один полководец не озирал еще поле битвы, не готовил его вот так, с дракона. Все на коне да на копе, а что с него увидишь?
Иггельд вскочил в седло, разобрал повод. Двенадцать телохранителей молча выждали, двинулись следом.
– Да иди ты, – сказал Иггельд сердито. – Что вы все другой смысл ищете? Я просто соскучился по Малышу. Заодно и осмотрел сверху, где и как удобнее идти. А вовсе не старался кому-то пустить пыль в глаза.
– Ладно, ладно, – ответил Антланец покровительственно, – пыль тоже надо пускать уметь. Здесь все, кто бы ни приехал, начинают взахлеб говорить о некоем Иггельде, его доблести, мудрости… представляешь?., и воинском искусстве. Не знаешь, о ком это? Вот-вот, и я не знаю. Но если они знают, то так пусть и будет.
Ворота в город распахнуты, пришлось ехать между рядами народа, все кланяются, и ему пришлось кланяться, в воздух взлетают шапки и чепчики, он милостиво вздымал руку и устало улыбался.
Подъезжая к дворцу наместника, передал коня слугам, сказал Антланцу со злостью:
– Какая доблесть, какое воинское искусство в бросании камней с дракона? Какая мудрость у парня, что жил в горах и ничего, кроме любимых драконов, не видел?
– Не мешай людям творить легенды, – возразил Антланец. – Стране нужен герой…
– Здесь героев хватает!
– То не такие, – отверг Антланец. – Герои поединков, герои богатства, герои интриг, герои… А вот ты…
Он многозначительно замолчал.
– Что я? – спросил Иггельд затравленно.
– Ты – герой, способный повести массы, – сказал торжественно Антланец. – Мальчик – пастух драконов!.. Ну и хорошо, что тупой и неграмотный. У нас все грамотные, советников у тебя много. Зато народу приятно, что их поведет что-то такое таинственное, особое, непонятное…
Ознакомительная версия.
