что сделал для меня мой учитель. Когда в клане думали, что я мертв, он отомстил за меня и убил сына главы клана, с которым мы воевали. Когда война затянулась и другие кланы потребовали перемирия, наши враги согласились отдать пленников в обмен всего на одну жизнь. Жизнь моего учителя, потому что он убил единственного наследника. Он согласился, поскольку был шанс, что меня вернут живым. Барьер – прекрасный. Это место – тоже замечательное. Но больше, чем учитель, для меня не делал никто. Хотя мне не нужна была эта жертва… тому мальчику было столько же лет, сколько мне сейчас. Но я не могу винить его. Единственный, кто виноват, – это я.
Лин Ху по-прежнему стоял очень прямо. Он сцепил руки перед собой и выглядел уверенным и спокойным, даже величественным. Фа Ханг только теперь осознал: это место, манеры этого заклинателя, такой мощный барьер… Он не был рядовым учеником. За чью смерть будут мстить, убивая наследника? За смерть другого наследника. Фа Ханг впервые ощутил пропасть между ними, и ему стало совсем неуютно. Он и раньше догадывался, что Лин Ху из богатой семьи, но из-за возраста и вежливости юноши думал, что они равны. Оба молодые заклинатели. Думал, что они могут подружиться. Теперь ему было неловко и за эти мысли.
В школе Ланфэн он с одинаковой легкостью заводил и друзей, и врагов. И теперь, когда возвращение стало невозможным, он понимал, как ему не хватает и тех и других. Лин Ху был похож на одного заклинателя из школы, которого к ним на обучение прислал небольшой клан, так как учителя на Ланфэне были лучше. Сяо Тун напоминала его подругу, ту взяли на пик из деревни, как и его самого. Фа Ханг изо всех сил верил, что с помощью новых друзей сможет заткнуть ту дыру внутри себя, которая образовалась на месте его прошлой жизни. И Ян Шанюан был настолько дорог ему, потому что был единственным настоящим осколком той жизни. И Фа Ханг по-детски ревновал его ко всем и категорически не хотел им делиться. Он и думать не мог, что ради него учитель откажется от всего и уйдет с пика. В глубине души Фа Ханг еще надеялся, что они смогут вернуться, но по лицу наставника догадывался: нет. Причин юноша понять не мог. Тот случай был просто проявлением одержимости, пусть чуть более сильной и разрушительной, но ведь все прошло. За что с ним так? Но теперь, глядя на Лин Ху, он понимал, насколько был несправедлив к нему. Фа Ханг мог вернуться к родителям – они бы приняли его. У Лин Ху, кроме этого места, не было ничего. Конечно, он цеплялся за все, как репей. Не только за Ян Шанюана, но и за него, Фа Ханга, и за Сяо Тун. Он готов был принять их как давних и проверенных друзей. А у друзей все общее. К тому же у Лин Ху был свой учитель, которого больше никто не заменит.
Фа Ханг спустился с пригорка, на котором стоял, к Лин Ху. Тот хотел было отступить на шаг назад, но остался на месте. Фа Ханг показал ему открытые ладони, словно подходил к дикому зверю, потом медленно развел руки в стороны. И так же медленно соединил снова, заключив Лин Ху в объятия. Теперь парень казался еще более тощим и еще более юным. Он не оттолкнул Фа Ханга, не напрягся – он среагировал так, словно это было привычно, будто они все уже давно стали семьей. Когда Фа Ханг разжал руки, то заметил, что глаза Лин Ху снова заблестели.
– Мне сейчас так стыдно, что, если бы мой стыд был пожаром, воды из реки не хватило бы его потушить. – Фа Ханг пытался хотя бы немного дотянуться до уровня Лин Ху и говорить на равных. – Учитель – все, что осталось у меня от прошлой жизни. Это все равно как если бы твое оружие признало меня. Это обидно, но я справлюсь. Учитель просто… слишком долго был наставником. Видимо, он не может не наставлять кого-то младше себя.
Фа Ханг почувствовал, что ему стало легче. Он снова поднялся на пригорок, решив оставить Лин Ху одного, чтобы тот тоже мог успокоиться. Но стоило ему сделать шаг, как сзади раздался беспомощный голос:
– Не уходите.
Фа Ханг обернулся.
– Я всегда жил в большом клане. Вокруг всегда были люди… Я не могу. Я как представлю, что останусь тут один, зимой, ночью… Я и никого больше, только животные… Я не хочу.
Его немного трясло, а на последних словах из левого глаза показалась прозрачная слеза, но Лин Ху снова быстро утерся рукавом.
– Мы не сможем, – покачал головой Фа Ханг. – Мир огромен, и я хочу быть его частью, а не камешком у дороги. Но уходить будет больно. И чем дальше, тем больнее.
До сна оставалось еще немного времени. Лин Ху устроился на крыше – смотрел на то, как темнеет небо. По скату к нему осторожно спустился Ян Шанюан и спросил негромко:
– Вы помирились?
Лин Ху только кивнул. Учитель сел рядом и так же тихо продолжил:
– Мне нужно будет уйти… больше чем на день. Мой ученик… с ним все в порядке. Он не причинит вам зла. Но на всякий случай… если его поведение станет странным… Если вдруг он превратится как будто бы в другого человека: наглого, агрессивного, самоуверенного – я хотел бы дать тебе лекарство. Оно поможет только один раз, но потом смогу вернуться я, и вы снова будете в безопасности. Хорошо? Я могу это тебе доверить или мне убираться вон вместе с учеником?
– Можете мне доверить, – поклонился Лин Ху.
Ян Шанюан снял с шеи цепочку и надел ее на шею Лин Ху. На цепочке висела маленькая бутылочка с прозрачной красной жидкостью, напоминавшей подкрашенную воду.
– Нужно дать ему выпить. Будет сложно, но… но я все же надеюсь, что ничего не случится, пока я буду отсутствовать.
– Почему вы уходите? – спросил Лин Ху, нахмурившись. – Почему один?
– Кажется, у кого-то после всего еще осталась тяга к приключениям… в другой раз я возьму вас троих с собой на ночную охоту. Куда-нибудь рядом.
– Рядом нет монстров. Дела на огороде и в доме сейчас пошли быстрее. Может, нам стоит пойти подальше и подольше? Я могу оставить животным…
– Так вы не заметили? – перебил Ян Шанюан, тут же поспешил объяснить: – Барьер делает
