пытаешься тешить свою горделивую душонку тем, что все вокруг это твой выбор. Даже не можешь самому себе признаться, что ты всего лишь вселенская пыль. — сказал спокойно Бредо.
— Если бы не я, мы бы не пробились вглубь врага! Я принимал решения и я решал что нам делать! Будь я таким же инертным как ты, мы бы так и остались сидеть на границе! Так что не говори мне о судьбе, мы многое сделали… — сказал горячо, но затем смягчился Давид.
— В конце концов твое великолепное командование привело лишь к тому, что мы потеряли весь отряд и остались здесь сидеть с голой жопой, ты слишком увлекся игрой в войнушки. На границе возможно мы бы были целее, да и к чему ты в итоге хочешь прийти на этой войне? Убить побольше врагов? Захватить генералов в плен? Война на этом не закончится и ты сам знаешь, что когда пламя разгорается его уже не остановить, пока все не сгорит дотла. Люди слишком обижены на друг друга, чтобы искать компромисс.
Давид на мгновение притих, придумывая внутри себя аргументы, но затем вдруг осознал, что здесь правы обе стороны и доказывать нечего.
Он опять поддался воспоминаниям о прошлом.
— Вот бы сейчас лет на пять назад вернуться…Такое было отличное время, одни гулянки, ветер в голове и ничего тебе больше не нужно.
Собираешь мелочь по карманам и вперед. И ведь так быстро все это кончилось…почему эта война не могла подождать еще двадцать лет, когда нам будет плевать умрем мы или нет? После гулянок у меня появилась семья, тоже неплохое время, скучаю по жене, звали ее Арина, я ее так любил…и люблю… сына звали Глеб, последний раз его видел, когда ему исполнилось два года, не думал, что придется дать жизнь младенцу в проклятом мире…
Эти воспоминания все что у меня есть, только благодаря ним держусь до сих пор на ногах, на что-то надеюсь, ведь я до сих пор не знаю, что случилось с моей семьей. Может когда-нибудь я найду их, если не получу пулю в сердце.
Бредо устало сидел с полузакрытыми глазами, казалось он абсолютно неподвижен, но это была лишь его наружность, в голове он внимательно слушал и следил за разговором.
— Да, я тоже частенько вспоминаю прошлое, моя жизнь была совсем иной, хотя в ней было немного таких удовольствий, о которых ты сказал.
Я наслаждался каждым мгновением свой жизни, каждым рассветом и закатом, просыпаясь с первыми лучами солнца я открывал свои шторы и смотрел на местные пейзажи, которые только просыпались от ночного сна.
Много где бывал, много чего видал, в этом и было мое наслаждение, всю жизнь я странствовал и учился любить мир, за который мы так долго боролись. У меня были возможности пойти куда угодно, увидеть что я пожелаю и наслаждаться своей свободой. Как было прекрасно первый раз побывать на море, в горах…В одиночку путешествовать по горячим пескам и под вечер размышлять о разнообразии мира. Теперь у нас остались только руины и каждый человек — враг. — размышляет вслух Бредо.
Давид смотрел на Бредо удивленными глазами, его представление о нем кардинально изменилось.
— Бредо, я и не думал, что ты душевный собеседник и такой чувствительный…Ты всегда был таким немногословным и хмурым, что тебя никто и не хотел узнать получше, а может и стоило бы. — подняв брови, сказал Давид.
— Мне никогда и не нужно было внимание людей, лучше быть самому по себе. — сказал Бредо холодно.
— Без работы в команде нельзя, мы ведь должны доверять друг другу и действовать сообща, тогда может и получится что-то изменить. — сказал Давид.
— Я доверяю тебе и готов действовать вместе, просто не нужно ко мне лезть сверх того, что я позволяю. Оставь мне в скверном мире хотя бы это скромное наслаждение. — сказал нахмурившийся Бредо.
Оба товарища затихли, они размышляли о том, что только что услышали друг от друга. Обладая совершенно противоположными характерами и мнениями они осознавали всю радость возможности человеческого общения. В этот вечер их согревала не только призрачная надежда, но и связь друг с другом.
Ветер стих, наступила абсолютная тишина, только костёр выделялся звуками потрескивания. Стало намного теплее и приятнее, тепло от костра теперь грело с двойной силой и товарищи могли наконец расслабиться в полусонном состоянии.
Окоп был уютно мал, наверное, всего два на два метра. Вокруг окопа повсюду была ледяная пустыня без снега. В редких местах тихо стояли темные замерзшие кусты на безжизненно голой земле.
Бредо и Давид сидели внутри окопа и не видели окружающий мир, они копали достаточно вглубь, чтобы можно было уйти с головой ниже уровня земли. Это был неважный тактический ход, ведь они должны были наблюдать за рядом находящейся базой врагов, но оба настолько устали от постоянных кровопролитных боёв, что были достаточно равнодушны даже к собственной смерти. Все, что они когда-либо любили осталось в прошлом.
Бредо опять поддался воспоминаниям и решил разбавить молчаливую тоску.
— Помню, как я впервые увидел и почувствовал на коже летний освежающий дождь. В тот солнечный момент я чувствовал себя самым счастливым человеком. Я испытывал радость без особой причины, она просто шла изнутри, когда я чувствовал теплые капли воды, стекающие по моим улыбающимся губам. Порой даже такое явление как дождь, так часто воспринимаемое людьми как печальное и негативное, несет в себе счастье и очищение. Вот и люди, которые изначально хотели процветания и мира для своего народа любыми способами в итоге принесли только боль и страдания для всего мира. Вышла ситуация абсолютно противоположная. Может, это наказание за наши грехи. Может, это просто наша жестокая природа или банальная человеческая глупость. В любом случае верно одно — это уже случилось и это не остановить. — трагично завершил свою речь Бредо.
Давид вслушивался в каждое слово и на каждое слово в своей голове находил контраргумент, но он преисполнился уважением к своему боевому товарищу, поэтому не стал его перебивать, а спокойно выслушал и начал говорить.
— Люди ошиблись, природа порой тоже может ошибаться. Я верю, что возможно все восстановить, но пока не знаю как. Мы уже вряд ли это увидим, весь наш отряд погиб от рук врага и наша обязанность отомстить.
Все, что мы умеем — убивать, как и большинство оставшихся в живых людей, ведь все пацифисты уже давно на том свете. Жаль только не осталось никаких сил, нам осталось ждать смерти от холода или голода, а может нас найдут
