class="p1">Пешеходов не осталось, то есть, почти не осталось. Даже в сельской местности человечество было на колесах с механическим приводом. Те поля и сады, которые обрабатывались, обрабатывались с помощью машин. Тут и там, цепляясь, как горные бараны, за неприступные горные склоны, оставалось несколько пешеходов, которые иногда по собственному желанию, но в основном по необходимости сохранили желание использовать свои ноги. Эти люди всегда были бедными. Поначалу законы их не пугали. В каждом штате было несколько семей, которые никогда не переставали быть пешеходами. На них автомобилисты смотрели сначала с удивлением, а затем с тревогой. Никто не осознавал огромной глубины пропасти между двумя группами человеческого рода, пока не был принят национальный закон, запрещающий пешеходам пользоваться всеми дорогами. Сразу же по всем Соединенным Штатам началось восстание пешеходов. Хотя после Банкер-Хилла 1 прошли сотни лет, дух Банкер-Хилла сохранился, а запрет ходить по дорогам только усилил желание битвы. Огромное количество пешеходов погибло в несчастных случаях на дороге. Их семьи предприняли ответные меры, приложив все усилия, чтобы сделать вождение автомобиля неприятным и опасным – в качестве оружия использовались гвозди, шурупы, стекло, бревна, колючая проволока, огромные камни. В Озарке жители лесной глуши получали удовольствие, разбивая лобовые стекла и прокалывая шины меткими выстрелами из винтовки. Другие ходили по дорогам и бросали вызов автомобилистам. Если бы шансы были равны, это привело бы к состоянию анархии, но при немногочисленности пешеходов, они были просто небольшой помехой. Классовое сознание достигло своего апогея, когда сенатор Гласс из Нью-Йорка поднялся на трибуну Сената и, в частности, сказал:
"Народ, который перестает развиваться, должен вымереть. На протяжении веков человечество было на колесах, и, таким образом, продвинулось к состоянию механического совершенства. Пешеход, пренебрегающий своим неотъемлемым правом на езду, упорствует не только в ходьбе пешком, но даже зашел так далеко, что требует равных прав с более высоким классом автомобилистов. Терпение перестало быть добродетелью. Больше ничего нельзя сделать для этих жалких дегенератов из нашего народа. Самое лучшее, что можно сделать сейчас, – это начать процесс уничтожения. Только так мы можем предотвратить продолжение беспорядков которые портят единообразную мирную картину нашей прекрасной земли. Поэтому мне ничего не остается, кроме как настаивать на принятии "Закона об уничтожении пешеходов". Это, как вы знаете, предусматривает мгновенную гибель каждого пешехода, где бы и когда бы он ни был обнаружен полицией каждого штата. Последняя перепись показывает, что их осталось всего около десяти тысяч, и они в основном в нескольких штатах среднего запада. Я с гордостью заявляю, что мой собственный избирательный округ, в котором до вчерашнего дня был только один пешеход, пожилой мужчина старше 90 лет, теперь избавился от них окончательно. В только что полученной телеграмме говорится, что, к счастью, он передвигался по дороге общего пользования со стариковским желанием посетить могилу своей жены и был мгновенно убит автомобилистом. Но, хотя в Нью-Йорке в настоящее время нет ни одного из этих мерзких дегенератов, мы стремимся помочь нашим менее удачливым штатам ".
Закон был немедленно принят, против него выступили только сенаторы из Кентукки, Теннесси и Арканзаса. Чтобы повысить интерес, за каждого убитого пешехода была назначена награда. Серебряная звезда была вручена каждому округу, сообщившему о полном успехе. Золотая звезда каждому штату, содержащему только автомобилистов. Пешеход, как почтовый голубь, был обречен.
Не следует думать, что истребление было немедленным или полным. Кое-где иногда происходило неожиданное сопротивление. Фактически прошел год, когда ребенок-пешеход поклялся отомстить механическим средствам уничтожения человечества.
Воскресным днем, сто лет спустя, Академия естественных наук в Филадельфии была заполнена обычной толпой искателей удовольствий, каждый в своем собственном автомобиле. Бесшумно, на резиновых колесах, они ехали по длинным проходам, время от времени останавливаясь перед тем или иным экспонатом или тем, что привлекало их внимание. Отец вел своего маленького мальчика, и каждому было очень интересно: мальчик очутился в новом мире чудес, а отец находил интерес в умных вопросах и наблюдениях мальчика. Наконец мальчик остановил свой автомобиль перед стеклянной витриной.
– Что это, отец? Они выглядят так же, как и мы, только фигуры какие-то другие.
– Это, сын мой, семья пешеходов. Все это произошло очень давно, и я знаю о них только из рассказов матери. Эта семья была расстреляна в горах Озарк. Считается, что они были последними в мире.
– Мне очень жаль, – медленно сказал мальчик. – Если бы их было больше, я бы хотел, чтобы вы достали малыша для меня, чтобы поиграть.
– Их больше нет, – сказал отец. – Они все мертвы.
Мужчина думал, что говорит правду своему сыну. Он и в самом деле гордился тем, что всегда был правдив с детьми. И все же он ошибался. Ибо осталось несколько пешеходов, и их лидером, фактически, их мозгом, был правнук маленького мальчика, который задолго до этого стоял на холме с ненавистью в сердце.
Независимо от климатических условий, окружающей среды и всевозможных врагов, человек всегда мог выжить. В народе пешеходов выжили лишь наиболее приспособленных. Только самые проворные, умные и крепкие смогли пережить систематические попытки их истребления. Несмотря на сокращение численности, они выжили, хотя они были лишены всех так называемых благ современной цивилизации, они существовали. Вынужденные защищать не только самих себя, но и саму жизнь своего народа, они приобрели хитрость своих предков из лесной глуши и сохранили жизнь. Они жили, охотились, любили и умирали, и в течение двух поколений цивилизованный мир не знал о самом их существовании. У них была своя политическая организация, свои суды. Их правосудие было основано на Блэкстоуне 2 и Конституции. Ими правил Мельник – сначала маленький мальчик с ненавистью в сердце, впоследствии повзрослевший, затем его сын, с детства воспитанный с одной целью – ненавидеть все механическое, потом внук, мудрый, хитрый, строитель мечты и, наконец, правнук, Абрахам Миллер, подготовленный тремя поколениями для окончательной мести.
Абрахам Миллер был наследственным президентом колонии пешеходов, спрятанной в горах Озарк. Они были изолированы, но не невежественны, их было немного, но они приспосабливались. Среди первых беглецов было много блестящих людей: изобретатели, профессора колледжей, патриоты и даже ученый юрист. Эти люди сохранили свои знания и передали их. Они возделывали поля, охотились в лесах, ловили рыбу в ручьях и творили в своих лабораториях. У них были даже автомобили, и время от времени, с ногами, привязанными телу, они отправлялись в качестве шпионов на территорию врага. Некоторых с детства обучали действовать в этом качестве. Есть даже свидетельства того, что в течение нескольких лет один из этих шпионов жил в Сент-Луисе.
Эта колония
