на меня и Скорпиона, – то ты с твоими родителями останетесь живы. Откажешься – умрете.
Когда Ханна повернулась, чтобы посмотреть на меня и Скорпиона, по ее лицу текли слезы. Я видела агонию в ее глазах, видела боль. И понимала. Знала, кого она выберет.
– Пожалуйста, – молила она Маркоса, сквозь слезы смотря на родителей. – Они ничего вам не сделали. Отпустите их!
– У тебя два варианта, Ханна. Выбирай. Или я сделаю это за тебя.
Истошный крик Норы привлек мое внимание к ним. Солдат, удерживающий ее, треснул рукояткой пистолета ей по затылку, отчего она завалилась на бок.
– Пожалуйста, перестаньте! – Я слышала, как причитает Ханна, но не могла оторвать взгляда от солдата. В его широко раскрытых глазах плескалось безумие, а тело дрожало от ярости, будто он в любой момент превратится в одичавшего зверя. Он жаждал крови, жаждал резни.
– Пусть убивают меня! – прогремел голос Скорпиона, и я повернула голову в его сторону. Расправив плечи и выпятив вперед грудь, он смотрел на Ханну, словно хотел показать ей, что готов стать жертвенным агнцем. – Ханна может сразиться со мной… Не вмешивай в это Брексли.
Ханна уставилась на него с непроницаемым выражением лица, хотя ее грудь часто вздымалась и опускалась от отчаяния и боли.
– Ты еще смеешь указывать мне, что делать? – рявкнул Маркос с покрасневшим от гнева лицом. – Ты ничтожество, фейри. Думаешь, мне есть дело, умрешь ты или нет? Вы здесь только ради развлечения. – Иштван вновь посмотрел на Ханну. – Я думал, ты захочешь убить его, Ханна. Ведь именно он держал тебя в плену, был твоим надзирателем. Так ты сказала мне, верно? – В этом вопросе прозвучал вызов. Единственная заминка в его тоне.
Проверка.
Сбитая с толку Ханна лишь открыла и закрыла рот.
Несомненно, она все рассказала Иштвану, когда ее допрашивали, ведь она была идеальным послушным солдатом. Именно этому нас учили. Не задавать никаких вопросов.
Она не знала, что ее откровенность будет использована против нее, что это станет ее смертным приговором. Иштван вытянул из нее всю необходимую информацию, и теперь Ханна была для него бесполезна. Чем-то, что можно легко выбросить. Особенно сейчас, когда он считал ее «скомпрометированной». А поскольку ее родители находились в тюрьме, он не мог допустить, чтобы Ханна вернулась к привычной жизни. Она бы никогда не смирились с их исчезновением, ни за что не поверила бы россказням Иштвана. Она стала бы занозой в его заднице. Еще одна причина, чтобы избавиться от нее.
– Если ты действительно сказала тогда правду, вот твой шанс доказать это, рядовой Мольнар. Ты заявляла, что ненавидишь фейри, особенно его. – Иштван указал на Скорпиона. – Ты желала ему смерти. Здесь свершится твоя месть. Убей это мерзкое отребье.
Ханна посмотрела на Скорпиона, и на мгновение их взгляды пересеклись. Она застыла в нерешительности.
Показала слабость.
Иштван чувствовал подобное за много миль.
– Только не говори мне, что ты привязалась к этим чудовищам. – Иштван вцепился в перила, оскалившись. – Они запудрили тебе мозги, заставив думать, что ничем не отличаются от нас, людей? Неужели ты тоже стала предательницей и прыгнула в койку к фейри?
– Нет-нет, – надломленным голосом ответила Ханна и помотала головой, прежде чем ее лицо ожесточилось. – Нет, сэр.
– Так докажи. – Он махнул на нас рукой. – Докажи это… здесь и сейчас, и тогда не только твои родители будут жить, но и тебя восстановят в должности в вооруженных силах людей.
– Соглашайся, Ханна! Делай, что он говорит, – выкрикнул с трибун Альберт, и Ханна лишь сильнее стиснула челюсти.
– Он лжет тебе, Ханна. – Я покачала головой. В его словах было столько скрытых намеков, которые мы с Кейденом умели распознавать в отличие от других. Люди обычно слышали только то, что хотели.
Иштван не сказал, что ее родителей освободят или даже что с ними будут хорошо обращаться. Он просто заявил, что они останутся живы. А обещание «восстановить ее в должности» было не более чем стратегической игрой, шансы на выигрыш в которой были равны нулю.
Иштван перевел взгляд на меня, и все его веселье угасло. Рядом с ним пошевелилась Елена, как будто ей стало скучно.
– Хватит разговоров. Убей их, иначе умрешь жалкой смертью вместе со своими родителями. И никто не вспомнит о вашем существовании.
Ханна колебалась, нервно переминаясь с ноги на ногу.
Это было едва заметно, но я уловила, как Иштван… склонил голову.
Бах!
Выстрел потряс арену, и я повернула голову к трибунам, резко вдохнув. На Нору брызнула кровь из головы Альберта, а его тело рухнуло на землю.
Полные ужаса и горя пронзительные крики Норы и Ханны наполнили воздух.
Ханна упала на землю, истошно рыдая. Охранник удержал Нору, чье тело обмякло от боли, пока она, вытянув руки, пыталась дотянуться до мужа, как будто могла его как-то спасти.
Иштван не испытывал никаких угрызений совести и никак не отреагировал на столь хладнокровное убийство старого друга. Он и раньше не отличался гуманностью; был человеком, преследующим одну-единственную цель – заполучить больше власти, но теперь все больше походил на жестокого диктатора. Самовлюбленного психопата, который чувствует что-то только тогда, когда страдают другие. И, как и в случае с любым наркотиком, дозу необходимо постоянно увеличивать, чтобы ощущения становились сильнее.
– Решай быстрей, Ханна, – предупредил Иштван. Охранник, удерживающий Нору, практически пускал слюни при мысли о ее убийстве.
Ханна пыталась побороть рыдания, заставить себя… пошевелиться.
– Маленькая гадюка. – Голос Скорпиона звучал так тихо, почти интимно, когда он присел рядом с ней.
«В последний раз, когда я задремал, эта маленькая гадюка укусила меня». – В голове всплыло воспоминание о том, как он назвал Ханну, когда она была закована в цепях на базе.
Ее тело содрогалась от рыданий, но вскоре она успокоилась и подняла свои голубые глаза на него.
– Соберись. Я знаю, что ты можешь. Будешь и дальше лить горькие слезы или встанешь и сразишься со мной? – Скорпион поднялся на ноги, нависнув над ней. – Вот твой шанс. Ты ведь постоянно говорила, что надерешь мне задницу. Думаешь, у тебя получится? Я лично думаю, что ты слабый, жалкий человечишка.
Он намеренно насмехался над ней, провоцируя ее встать и начать бороться, разжигая в ней гнев. Чтобы она могла спасти свою мать…
Ханна усмехнулась, заглотив наживку. Она втянула в себя воздух и поднялась на ноги.
– Хорошо, давай. – Он развел руки в стороны, будто подзывал ее подойти ближе и схватить его. – Покажи, на что ты способна, маленькая гадюка. Мне нравится, как ты кусаешься.
Резко устремившись вперед, Ханна подхватила с земли брошенную мной
