вознесли руки к небесам в знак общей цели. Они стали рыцарями.
Эта история не заканчивается только на этом. В ней есть множество загадок и тайн. Кем был Лес? Кем был тот, на дне бездны? Почему за океанской косой пустыня и почему образ единомышленников стал образом одного Святого Безликого? Однако на последнее у меня есть ответ. Среди них нет одного, да и в именах они не нуждаются. Возможно, группа хотела показать, что человек может стать великим, и здесь не важна личность, важно желание. Святой не один, а главное, он не Бог, стоящий над миром. Святой тот, кто помог другим людям, именно людям стать собой, Святой — человек, и жил, и, вероятно, живёт ради людей. Они поклялись, что так будет и впредь, однако всё сложилось иначе…
***
Бродячий рыцарь закончил историю и стал ждать возгласы Энни, радостные ли, печальные, может даже удивлённые, однако она просто мирно спала, сидя на траве у деревца. Видимо, он так сильно ушёл в свой рассказ, что даже не заметил этого. Подойдя к малышке, которой едва дашь больше десяти, бродяга нагнулся и поправил упавшие на лицо русые волосы.
— Да-да, Энни, ты была практически права, — он аккуратно, чтобы не разбудить, взял её на руки и принялся спускаться с холма. — Только они, наоборот, в отличие от тебя ничего не знали. Деревенщины, как и многие люди этого королевства, уже давно привыкли просто жить, полагаясь на веру в Святого, и не думая, для чего. Однако так не должно быть. Люди вновь поглупели, вновь ушли от реальности. Плохо-плохо.
Спустившись на тропинку, ведущую от главного тракта до небольшой деревушки за опушкой леса, рыцарь медленно пошёл вдоль дороги, поглядывая порой уже на звёздное чистое небо, на тот самый космос, позабытый им. Давно прошли времена, когда каждый человек мог без запинки рассказать такую историю. Впереди показалось поселение, а возвышалась над ним та самая святыня с тоненьким шпилем на верхушке.
— А ведь я столько не рассказал, малышка, да-да. Я не знаю, где твой дом, хотя, возможно, тебя уже обыскались, так что свет наверняка горит у твоего жилища.
И правда, чуть дальше, сбоку от главной тропы, показалась хижина, где ещё не погас свет.
— Энни, поверь, тебя многое ждёт в жизни. Такие, как ты — особенные. Именно на вас будут смотреть. Кому-то это сделает плохо, а кому-то хорошо… хорошо.
Зайдя во двор, он быстро уложил её на скамью рядом с дверью, постучался и скрылся за кустами. Скрежет ставен, радостные возгласы и плач женщины. Рыцарь с улыбкой ушёл подальше, но остановился перед церковью, а после минутного ожидания зашёл внутрь. Благо она оставалась открытой; все свои, некого бояться.
Церковь представляла собой огромный зал, где скамьи выстроились вокруг огромного монумента рыцаря в чёрных, вороных доспехах, а его руки с вложенными в них мечом и копьём устремлялись вверх. Высокие старинные своды святыни ошеломляли многих людей, впервые зашедших сюда. Словно водоворотом стены и орнамент закручивались к вершине, к пику, наводя мысли о рукотворности каждого дюйма этого места. Лишь у входа к Безликому можно было пройти и, собственно, усесться по кругу на скамьях. Бродячий рыцарь спокойно, но с небольшой, еле заметной улыбкой подошёл к статуе и дотронулся до её груди. Он пальцем провёл по каждому изгибу, до которого мог дотянуться на броне, и усмехнулся.
— Святой значит… Интересно-интересно. Я бы хотел, чтобы те времена больше не наступали, но мы вновь забылись. Разве мы сейчас иначе живём? Ради чего всё тогда было? От одного мы просто перешли к другому. Кому-то вновь придётся выйти, только теперь из-за тех, кто вышел когда-то, без этого же никак, я уверен в этом…
Бродяга покинул деревню. Кто знал, сколько он к тому времени путешествовал, сколько земель обошёл. Однако ему нужно было возвращаться. Всем придётся обернуться назад, рано или поздно, иначе всё будет повторяться, каждое из событий человечества, и конец не наступит никогда.
— И я бы смог наконец-то уйти…
