Паквид понимающе кивнул и пригубил вина. И можно смаковать эту дешевую гадость?
— Если бы Качвар сделал то, что от него требовалось, — вдумчиво говорил Ахамур, — он бы сейчас сидел во главе стола на знатной пирушке. Я бы исполнял все его желания, точно сказочный волшебник из Пещеры Сбывшихся Чаяний. Денег надо? На тебе деньги. На бабу потянуло? Да на здоровье, вот тебе хоть дюжина. Дворянских кровей шлюху добудем, только попроси. Вина? Пей, хоть залейся. Я хорошего не забываю. Помнишь, Паквид, как ты мне услугу оказал? Я что, в долгу остался?
— Нет. — Губар торопливо помотал головой. — Ты меня потом озолотил. Хотя было бы за что…
— Было за что! Я Паквида попросил: окажи услугу. И Паквид оказал. Головой, может, рисковал, а мне помог.
«А если б не помог, — уныло подумал Губар, — если б не спрятал у себя в доме твоих подельников, зарезавших на темной улице пьяного вельможу, — пришил бы ты Паквида».
— Качвара я ведь тоже просил об услуге. Просил, не приказывал. Вот чего я, Паквид, не люблю, так это когда честно врут в глаза.
«Посмел бы он отказаться!» Конечно, вслух ростовщик этого не произнёс.
— И ведь не он первый. Э-эх, парод пошел… — Пузо махнул перепачканной соусом рукой.
«Ого! — воскликнул про себя Паквид. — Выходит, ты не одному Качвару показал его собственные кишки? Видно, тебя и впрямь допек бывший приятель?»
— Ты вот сидишь, Паквид и, наверное, голову ломаешь: «Чего это меня Ахамур позвал?» Ломаешь, верно?
Губар неопределенно пожал плечами.
— Угу, — утвердился в своей догадке Пузо. — Ребятки мои волнуются, вот какое дело. Не понимают меня ребятки.
— Если бы я мог чем-нибудь помочь… — уклончиво начал Паквид.
— То-то и оно, что можешь, — перебил Пузо.
— О, боги! — беззвучно взмолился Паквид. — Спасите!»
— Почту за честь, — сказал он.
По всей видимости, не всякая бессовестная ложь, вызывала у Пуза отрицательные эмоции.
— Ты мне тут как-то про одного ушлого рассказывал, как бишь его… Тьфу, память! Ну, который тебе метку на лапе оставил.
— Конан! — Внешнее спокойствие не выдержало натиска ненависти и злобы. Лицо Паквида пошло красными пятнами.
— Во, точно. Ты тогда ни о чем не просил, а я ничего не обещал, но все-таки намотал на ус твою историю и велел присмотреть за молодцом. Ежели, думаю, опять от Губара помощь потребуется, будет потом чем расплатиться. — Он с ухмылкой поглядел ростовщику в глаза.
«Жирная свинья! — выругался тот про себя. — Мои люди с ног сбились, разыскивая Конана, а ты все время знал, что он прячется, но даже не намекнул. Может быть, он отсиживался где-нибудь в твоих кварталах, под твоим покровительством».
— Вот этого бы паренька на мое дельце подрядить, — медленно проговорил Пузо, словно спрашивал у Губара совета. — Он бы, может, и справился.
Ростовщик промолчал. Он старался взять себя в руки и боялся, что выдержка изменит ему.
— Не могу я больше своих ребяток дергать, — сказал Пузо. — Не понимают они меня. Думают, я их зазря гроблю ради собственного удовольствия. Будто я тиран какой или деспот. А задарма подыхать никому не хочется, правильно я говорю?
С этим Губар согласился совершенно искренно. Он все еще не понимал, чего от него хочет Пузо. Но злость его присмирела. Растеклась по тайникам души.
— Вот и Качвара наверняка жалеть будут, — продолжал Пузо, ковыряя в нижней челюсти заостренной лучинкой в палец длиной — целая жменя ее сестренок стояла перед ним на столе в глазурованном глиняном горшочке. — А меня, понятное дело, корить. В глаза упрекнуть никто не посмеет, ну, да мне от этого не легче. Я ведь не полено бесчувственное, переживаю.
Все мы люди, — дипломатично подтвердил Губар. Так вот, Паквид, — ласково проговорил Пузо, — нужна от тебя услуга. Сумеешь помочь — о чем хочешь проси…
«А не сумеешь — валяться тебе за воротами в канаве с гниющими трупами, — мысленно договорил за него Паквид выругался, опять же мысленно: — У-у, лицемер проклятый!»
— А не сумеешь, обиды держать не буду…
«Конечно, не будешь — после того, как глотку перережешь».
— Приведи ко мне того молодца.
— Конана? — Паквид не поверил собственным ушам.
— Его. Знаю, ты на него по сей день зуб точишь. Но будь другом, смири гнев и разыщи его. И не убивай, пока у меня в нем нужда не отпадет.
— Где разыскать? — произнес ростовщик вмиг севшим голосом.
— Да хоть под землей, ежели он там схоронился. Потеряли его мои оболтусы. Он ведь особо не скрытничал — пьянствовал вовсю, куролесил, подвигами своими хвастался. Ну, они и расслабились маленько. Никуда, думали, не денется. А он, шельма, взял, да и пятки салом мазанул. В самый момент, когда мне понадобился.
— А если его нет в городе?
— Ежели его нет в городе, ищи за городом. Где ты его найдешь, мне, сказать по правде, нелюбопытно. Расходы оплачу до последнего гроша. Я ж почему к тебе обращаюсь, как ты думаешь? Да потому, что ты на этом деле собаку съел. Вечно тебе должников приходится разыскивать, которые когти норовят рвануть с твоими денежками. И с теми, кто расплатиться но может. По части сыска в этом городе тебе равных нет.
«Во всей Заморе мне равных нет, — с гордостью подумал Губар. — Везде у меня прочные связи, в каждом городе. Бывало, из другой страны должника привозили, связанного и в мешке. Вот только Конан, подлец, ушел. Недалеко, правда, — к Ахамуру под крылышко. Надежнее укрытия в Шадизаре найти невозможно. Но раз Конан и от Пуза сбежал… То теперь он мой».
— Так мы с тобой друг дружку поняли, — сказал Пузо, — Конан мне нужен целым и невредимым. И чем скорее приведешь, тем лучше.
— Приведу, — со вздохом обещал Губар. — Только ты больше никого об этом не проси, ладно? Не хочу, чтобы под ногами путались.
На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь разыскал Конана раньше него. Просьба Ахамура равносильна приказу, если ты ее не выполнил — не важно, по какой причине, — тебе несдобровать.
— А когда он свое дело сделает, — сказал Пузо, — я тебе его подарю. Клянусь честью герцога.
— Гнилуха говорит, сейчас тут буча начнется, — говорил Конану лупоглазый беспризорник. — Тебе лучше когти рвануть.
Конан сплюнул в сердцах. Он уйму времени угробил, расхваливая перед богатым аквилонским путешественником свой товар — пышный ковер иранистанской работы. Жалко было упускать такого покупателя. Но предупреждению Гнилухи верить стоило. Вожак шайки нищих, которые днем подворовывали, а по ночам спали на этом базаре, слов на ветер не бросал.
— Кто на этот раз? — зло спросил он оборванца. На прошлой неделе побоище устроили хауранские торговцы — возмутились, когда местные бандиты обложили и. непомерным «налогом». Крови пролилось немало, не обошлось и без полудесятка убитых с обеих сторон. Конан в той потасовке не участвовал — никто не догадался его нанять.
