На миг ему удалось задержать их — но только на миг. Чернокрылый кошмар ринулся на него, и он — даже он — отшатнулся от жутких черных крыльев и вони ядовитого дыхания.
Солдаты бежали, оставив Конана в одиночку сражаться с тварью. И он сразился. Прочно упершись ногами, он взмахнул огромным мечом, выгнув корпус и вложив в удар всю силу спины, плеч и могучих рук.
Меч сверкнул, описав свистящую дугу стали и расколол фантом на две половины. Но, как и предполагал Конан, тварь была нематериальна. Меч встретил не больше сопротивления, чем сопротивление воздуха. Сила удара вывела воина из равновесия, и он растянулся на каменистой земле.
Над ним парила призрачная тварь. Его меч прорезал в ней большую дыру, подобно тому, как можно, взмахнув рукой, рассечь струйку дыма. Но у него на глазах туманное тело возвращало себе прежние очертания. Глаза, как щели, полные адского зеленого огня, сверкнули на него. Они горели жуткой радостью и нечеловеческим голодом.
— Кром!! — выдохнул Конан. Может, это было проклятие, но прозвучало оно почти как мольба.
Он попытался вновь поднять меч, но тот выпал из онемевших рук. В тот миг, когда меч рассекал призрачную тварь, он стал чудовищно холодным, исполненным наводящего дрожь холода небесных бездн, что щерятся чернотой позади далеких звезд.
Призрачная летучая мышь парила низко, медленно взмахивая крыльями, словно пожирая глазами свою лежащую жертву и впитывая в себя ее суеверный страх.
Бессильными руками Конан попытался нащупать за ремнем из сырой кожи, который поддерживал его набедренную повязку, кинжал с узким лезвием. Но его онемевшие пальцы вместо рукоятки кинжала наткнулись на кожаный кошель, который висел на ремне, и коснулись чего-то гладкого и теплого внутри кошеля.
Конан отдернул руку, когда странное тепло пронзило его пальцы и оживило нервы. В кошеле лежал странный амулет, который он нашел вчера, когда они стояли лагерем в Бахари. Прикоснувшись к гладкому камню, он освободил неизвестные силы.
Черная тварь внезапно шарахнулась от него. Мгновением ранее она была так близко, что его тело покрылось мурашками от сверхъестественного холода, который исходил от призрака. Теперь тварь вовсю улепетывала от него, яростно маша крыльями.
Конан с трудом поднялся на колени, чувствуя слабость, которая сковывала тело. Сначала призрачный холод прикосновения фантома, затем это пронзительное тепло, которое прошило насквозь его нагое тело. Он чувствовал, как его физические силы тают меж этих двух могучих противоборствующих Сил. Перед глазами у него поплыло, он был на грани потери сознания. Конан яростно тряхнул головой, чтобы прояснить мысли, и осмотрелся.
— Митра! Кром и Митра! Неужели весь мир сошел с ума?
Смертоносная армия летучих ужасов заставила солдат генерала Бакры бежать с поля боя. Те, кто бежал недостаточно быстро, были перебиты. Ухмыляющихся солдат армии Манхассем Хана твари не трогали — не обращали на них внимания, как будто солдаты Яралета и призрачные кошмарные твари были соратниками, состоящими в каком-то нечистом союзе, заключенном при помощи черной магии.
Но теперь пришел черед воинов Яралета с воплями бежать с поля боя от призрачных вампиров. Обе армии разбиты и бежали: неужели мир действительно сошел с ума, вопрошал Конан закатные небеса.
Что до киммерийца, силы и сознание покинули его окончательно. Он погрузился в черноту беспамятства.
Солнце, словно багровый уголь, тлело над горизонтом. Оно взирало на поле боя подобно единственному глазу, что безумно сверкает в уродливом лбу циклопа. Объятое молчанием смерти, заваленное обломками войны, поле битвы простиралось мрачное и неподвижное под огненными лучами светила. Тут и там среди распростершихся недвижных тел красные лужи застывшей крови лежали тихими озерами, отражающими кровавые небеса.
Темные фигуры украдкой пробирались в высокой траве, обнюхивая и наваленные грудами трупы и повизгивая. Их горбатые спины и уродливые собакоподобные морды выдавали в них степных гиен. Для них поле битвы будет банкетным столом.
Вниз с багровеющего неба, неуклюже взмахивая крыльями, спускались черные стервятники попировать мертвецами. Угрюмые птицы падали на истерзанные тела с шелестом темных крыльев. Если не считать этих пожирателей падали, ничто не двигалось на объятом молчанием, залитом кровью поле. Оно было неподвижно, как сама смерть. Ни скрип колес колесницы, ни рев бронзовых труб не нарушали сверхъестественное молчание. Тишина смерти сменила здесь отгремевший гром битвы.
Подобно наводящим ужас предвестникам Судьбы неровная линия цапель медленно пролетела низко над горизонтом, направляясь к заросшим тростником берегам реки Незвая. Ее разлившиеся в половодье воды отсвечивали тусклым багровым блеском в последних солнечных лучах. За рекой черная громада обнесенного стеной города Яралет высилась горой цвета эбенового дерева на фоне сумерек.
Однако единственная крошечная фигура все же двигалась на этом широко раскинувшемся поле смерти, освещенном тлеющими углями заката. Это был юный гигант-киммериец с черной гривой волос и горящими голубыми глазами. Черные крылья межзвездного холода лишь слегка коснулись его; жизнь зашевелилась в нем и сознание вернулось. Он расхаживал по черному полю, слегка хромая, так как на бедре у него была ужасная рана, которую он получил в горячке боя, а заметил и наспех перевязал только когда очнулся и попытался встать.
Внимательно, хоть и нетерпеливо, он продвигался среди мертвых, залитых кровью. Он был покрыт засохшей кровью с головы до ног, а огромный меч в его руке был запятнан багровым по самую рукоять. Конан устал до смерти, а его горло пересохло, как пустыня. Он испытывал боль от двух десятков ран. Все они были не более чем порезами и царапинами, кроме огромного разреза на бедре. Мучимый голодом и жаждой, он страстно мечтал о куске мяса и бурдюке вина.
Хромая среди мертвых тел, перебираясь от покойника к покойнику, он ворчал, как голодный волк, и сыпал гневными проклятиями. Конан ввязался в эту туранскую войну как наемник, у которого не было ничего, кроме лошади — теперь убитой — и огромного меча, который он держал в руке. Теперь сражение было проиграно, война закончилась, и он остался в полнейшем одиночестве посреди вражеской земли. Он надеялся по крайней мере поживиться у павших какими-нибудь ценными предметами, которые им больше не нужны. Кинжал с украшенной драгоценными камнями рукоятью, золотой браслет, серебряная нагрудная пластина — несколько таких штучек, и он сможет купить себе дорогу прочь из владений Манхассем Хана и вернуться в Замору не с пустыми руками.
