— Ни за что! Собачка будет в моей комнате. А противных клещиков я сама выберу.
Телохранители стояли с постными лицами. Глаза их были настороженными. Не столько за царевен боятся, подумал Мрак, сколько за свои портки.
А Кузя счастливо валялась с Мраком на ковре, дурачилась, кусала его за уши, ощупывала, мяла детскими ладошками:
— Ой, какие у тебя большие ухи!.. Зачем они тебе? Ага, чтобы лучше слышать... А зачем такие большие лапы?.. Ага, чтобы лучше бегать... А зачем тебе этот хвост?
Это не хвост, хотел было ответить Мрак, чувствуя, что краснеет. Рогдай прав, его место поближе к наемным гридням. Там, кстати, и кухня недалеко.
Рогдай посмотрел на ребенка строго:
— Не пристало младшей царевне... весьма юной!.. столь внимательно ощупывать... э-э... лесного зверя. Если бы волчицу, то еще куда бы ни шло...
Светлана оторвала Кузю от Мрака, та сразу заревела и стала брыкаться. Мрак вздохнул с облегчением. Явилась служанка, молодая круглолицая девка. На волка смотрела с ужасом.
— Яна, — сказала Светлана властно, — это мой друг и спаситель Мрак. И обращаться с ним надлежит, как с моим другом.
Яна обошла Мрака вокруг, убедилась, что тот не бросается грызть ее сдобное тело, осмелела, уперла руки в бока и уже оглядела его критически:
— Пес... Да еще такой громадный!.. Не линяет?
— Да вроде бы нет, — ответила Светлана, она пощупала его густую шерсть. — Пока нет.
— Они все весной линяют, — пробурчала служанка. Она поспешно сдернула с кровати роскошное одеяло, что свисало до самого пола. — Слава богам, сейчас осень.
— Зачем ты забираешь?
— Царевна! Кобель должен пометить все в новом доме! У них привычка такая. А когда такая туша брызнет, то зальет все. А с твоего белья желтые пятна выводить трудно.
Царевна наморщила носик:
— А нельзя, когда захочет, быстро вывести в сад?
— Нельзя, — отрезала Яна убежденно. — Он должен сперва все здесь наметить. А потом будет сам проситься в сад. Чтоб и там пометить.
Светлана вздохнула:
— Ну ладно. Помечай все... Это сильно пахнет?
— Пахнет? — хихикнула служанка. — Это такая вонь, такой смрад!
— Но потом будет проситься в сад? — с надеждой переспросила Светлана.
— Конечно! Старые метки подновлять надобно. Чтобы не выветривались!
А в самом деле, подумал Мрак. Пора бы уже и... Так и тянет побрызгать всюду, оставить свой запах, чтобы другие волки знали его территорию. Надо будет побрызгать и на Светлану с Кузей... гм... здесь же нет волков, это ж дворец! Здесь люди, а они, хоть и хуже волков, но метят свое по-другому.
Он прошелся по комнате, понюхал. Светлана смотрела искательно. Мрак мотнул головой в сторону окна.
— Он просится! — воскликнула Светлана.
— Такой зверь может проситься?
— Я не о том... ну, он просится в сад, — воскликнула Светлана. — Ну правильно, он привык брызгать только на деревья!
— В лесу нет такой мебели, — подержала ее рассудительно Кузя. Ее детские глаза смотрели по-взрослому серьезно. — Он там пометит, а спать будет здесь... в моей комнате.
— Кузя!
— Он меня любит, — заявила Кузя упрямо. — Ну пусть не еще, но потом полюбит! А я его люблю уже сейчас.
Она снова обхватила Мрака за шею, зарылась в шерсть. Пока он не высвободился, быстро почесала ему за ухом, сунула детские пальчики в уши и поковырялась там, и разомлевший Мрак решил, что сестра Светланы, когда подрастет, будет знать как обращаться с мужчинами, что тоже волки, только уродливые.
Наконец-то я во дворце, мелькнула счастливая мысль. Теперь Светлана совсем близко. Здесь везде ее запах, и уже от этого готов подпрыгивать в щенячьем восторге, визжать и скулить. Еще когда поднимался по лестнице, а запах становился сильнее и сильнее, уже готов был от счастья падать на спину и месить воздух лапами!
От двери послышался скрип кресла. Рогдай, всеми забытый, медленно поднимался. Шлем он снял, и длинные седые волосы мощной волной обрушились на плечи, сомкнулись с серебряной бородой. Морщинистое лицо было серьезным:
— Ладно, отдыхайте. А волка помести в каморку Яны. Пусть и под рукой будет, и под ногами не путается.
— А я? — воскликнула Яна.
— А ты в общую девичью, — рассудил Рогдай. — Верно, Светлана?
Яна явно собиралась возразить, затем ее глаза блеснули, она широко улыбнулась:
— Добро... Как скажет царевна.
— Дядя сказал дело, — рассудила Светлана. — Мрак, иди-ка сюда...
В ее покоях была внутренняя дверь в крохотную каморку для служанки. Та должна являться даже на тихий зов, потому дверь была из тонкой доски, которую можно проткнуть пальцем.
Пока Рогдай со Светланой беседовали, Мрак оглядел свое новое место. Толстые стены из каменных глыб, толстые ковры на стенах, массивные стол и кресла, Так и веет надежностью для всякого, кто человек, а не волк. А волк сразу почует, что от одной из стен тянет иным запахом. Да и звуки отражаются иначе. Правда, волк вряд ли часто бывает в этой комнате, а если окажется, то вряд ли у него такое спросят.
Мрак торопливо понюхал толстый ковер. Даже ухватил зубами, приподнял край. Все как есть, серый камень. Если верить глазам. Люди им верят, хотя и говорят иной раз: глазам своим не верю. Говорят еще: куяв не поверит, пока не пощупает. Но здесь даже на ощупь камень всюду. Только волчий нос и уши могут сказать, что на самом деле за ковром простые доски. Тонкие, слышно каждое слово из той комнаты. Судя по запаху смолы, доску помазали живицей и щедро посыпали каменной крошкой. И этот камень, который заменили доской, достаточно широк, чтобы пролез человек. Даже, если он грузен!
Во дворце только и разговоров было, что о странном звере. Похоже, рассказ царевны о спасении огромным волком подтверждался. Лесной зверь, которого привела на шелковой ленточке, оказался крупнее обычного волка, массивнее, в каждом движении чувствовалась несокрушимая мощь и звериная ловкость. Зверь не отходил от нее ни на шаг, сидел у ног во время обеда, а затем вместе отправились в летний сад.
Бояре опасливо держались в отдалении. Волк не бросался, но недвусмысленно рычал, а уголок верхней губы приподнимался, показывая острые как ножи белоснежные клыки. Вскоре все поняли, что если на зверя внимания не обращать, то и он смотрит на них как на пустое место. Большей частью просто дремал, лежа на медвежьей шкуре, а вскакивал лишь, когда Светлана куда-либо уходила. Она не решалась брать с собой всюду, хотя опускал голову и прижимал уши, показывая какой послушный, не все разделяют ее мнение, и так испуганные вопли слышатся по всему ее пути, если даже ведет волка, держа за шерсть!
Волк норовил втиснуться за нею в любую щель. Смеясь, Светлана захлопывала дверь, и тут же волком завладевала ненасытная Кузя. Не по-детски серьезно проверяла шерсть, клещиков не оказалось, чистила уши, волк не возражал, блаженно жмурился, лишь иногда дергал ухом, если залезала чересчур глубоко, подставлял охотно другое, а когда закончила чистку, перевернулся снова. Кузя расхохоталась:
