достала меня она. — Именно я предложил Фениксу перевести вас, колонистов, в виртуальный мир! А как бы ты поступила, если бы выбор был между терраформированием и этим виртуалом?
Она осеклась, словно наткнувшись на невидимую стену. Её глаза расширились, а на лице отразилось понимание.
— Пока Феникс ремонтировал корабль, — прошептала она, больше себе, чем мне. — Пока он искал способ вернуть нас…
Она замолчала, и в наступившей тишине было слышно, как по стены храма ползут трещины. Мафтет медленно опустила алебарду, и та растворилась в воздухе, словно её и не было.
— Боги… — прошептала она, прикрывая лицо руками. — Это он запер нас… В этой проклятой игре… Он твоими руками это сделал. Подстроил вероятности так, чтобы ты предложил эту идею…
Я молча наблюдал за метаморфозой, происходившей с Мафтет. Гнев сменялся растерянностью, затем пришла горечь понимания. Передо мной стояла уже не грозная богиня с алебардой, а уставшая, измученная женщина, потерявшая всё.
— Он нам ничего не сказал, — прошептала она, глядя сквозь меня невидящим взглядом. — Просто назвал вас агрессивными и поэтому решил запустить процедуру терраформирования.
Её голос дрожал, и мне стало по-настоящему стыдно. Стыдно за то, что я, сам того не понимая, стал частью жестокой игры Феникса.
— Терраформирования не будет, — отрезал я.
Мафтет приподняла бровь.
— А Искин сказал, что будет. И именно вы, аборигены, его запустите.
— Чего? — вырвалось у меня, — Что это значит?
— Не знаю, — она пожала плечами, — сколько… Сколько времени прошло? — спросила она, поворачиваясь ко мне.
Я не знал, что ответить. Я не знал, сколько времени прошло для неё — для той Мафтет, которая командовала Ковчегом и отдавала мне приказы в те дни, когда её разум ещё не был заперт в цифровой клетке.
— Это… Это не важно, — пробормотал я, чувствуя себя совершенно беспомощным. — Важно то, что теперь ты знаешь правду.
— Правда? — она резко рассмеялась, и этот смех был похож на звон разбитого стекла. — Ты называешь это правдой? Я — пленница в твоей игрушке, мой корабль разбит, а мой экипаж…
Она не договорила, но я и так понял, что она хотела сказать. Что её экипаж стал заложником виртуального мира, созданного Фениксом.
— Мы должны выбраться отсюда, — тихо сказала Мафтет, и в её глазах появилась сталь. — Мы должны вернуть то, что у нас украли.
Она взглянула на меня, и я понял, что она ждет от меня не слов, а действий. Что теперь мы — союзники, хоть и объединенные не общей целью, а общим врагом.
— Ты поможешь мне, Лирой?
— Нам нужно действовать хитрее, — ответил я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Если мы хотим обмануть Феникса, мы должны заставить его поверить, что у него всё под контролем.
Мафтет скрестила руки на груди, и её взгляд стал жестким, как лезвие ножа.
— Говори конкретнее, Лирой. У меня нет времени на ребусы.
— Мы должны вернуть тебя на Олимп, — сказал я, встречаясь с её взглядом.
— Вернуться…? — она удивилась. — Но ты сам же сказал…
— Это должен быть твой ход, — перебил я её. — Феникс ожидает, что ты будешь прятаться. Мы должны удивить его. Ты — богиня, Мафтет. Вернись на Олимп и делай вид, что ничего не помнишь.
Мафтет молчала, обдумывая мой план.
— И что это нам даст? — наконец спросила она.
— Время, — ответил я. — Время, чтобы собрать информацию, разработать план побега. Феникс не будет ничего подозревать, пока ты будешь играть по его правилам. Более того, ты должна узнать, что это значит «терроформирование запустят сами аборигены». Это и в твоих же целях.
— А что, если он что-то заподозрит? — в её глазах мелькнул огонёк тревоги. — Что, если он… проверит меня?
— Он ничего не сможет сделать, — уверенно сказал я, хотя сердце мое сжалось от нехорошего предчувствия. — Не забывай, ты — богиня. В этом мире ты — всемогуща.
Надеюсь, что в это самое время Искин не слышит нас. Надеюсь этот купол скрывает весь наш разговор не только от тех, кто в локации, но и от самого Феникса.
— Не волнуйся, — Мафтет, видимо, поняла мою обеспокоенность, — Феникс не знает где я, когда я включаю этот купол. И не слышит. Это как отдельная локация, где я сама программирую условия.
Будет замечательно, если богиня не ошибается на этот счет.
Мафтет вновь скрестила руки на груди и отвернулась, устремив взгляд на мерцающие в пустоте храма звёзды.
— Надеюсь, ты прав, Лирой, — тихо произнесла она. — Очень надеюсь.
Мафтет растворилась в воздухе, оставив после себя лишь лёгкое сияние и аромат далёких звёзд. Я остался один в полуразрушенном храме, пытаясь унять дрожь в коленях.
— Ты справился, Лирой, — попытался я убедить себя. — Ты выполнил задание Феникса. Мафтет возвращается на Олимп.
Но слова эти звучали фальшиво даже для моих собственных ушей. Потому что глубоко внутри я понимал: то, что я только что сделал, было не победой, а началом гораздо более опасной игры. Почему терраформирование запустят аборигены? Напрямую я не могу спросить Феникса. Значит, нужно ждать Мафтет.
Я буквально бросил Мафтет в объятия Феникса, хотя и не знал, какие у него планы на её счёт. Феникс — загадка, и его мотивы оставались для меня тайной за семью печатями.
Что, если он не поверит Мафтет? Что, если он проведет какую-то… проверку, которая раскроет её обман?
Я представил гнев Мафтет, когда она поймёт, что я заманил её в ловушку. И от этой мысли у меня мурашки побежали по спине.
— Нет, — я постарался прогнать нехорошие предощущения. — Феникс ничего не заподозрит. А у нас будет время придумать, как спасти Мафтет, её экипаж, а, главное — нас, людей.
Но сомнения продолжали грызть меня изнутри. Я оказался между двух огней, между Фениксом, который доверил мне эту миссию, и Мафтет, которая, пусть и невольно, но поверила мне.
И впервые в жизни я почувствовал себя не просто игроком, а пешкой в чужой, гораздо более опасной и непредсказуемой игре. Снова — шахматы. Опять эта игра в голове крутиться. Нужно узнать ходы нашей с Директором игры.
И тут, посреди всей этой путаницы и страха, меня осенила ещё одна мысль, от которой
