будут работать сообща, чтобы поработить смертных вновь. Большего я не знаю.
– Но как мы можем изгнать их? – резко спросила Фенелла.
Балфор покачал головой.
– Смертные не сказали.
– Но они ведь знают как, верно? – спросил Торин. – Я имею в виду смертных.
– Мне неизвестно.
Нив, молча наблюдая за этим разговором, откинулась на спинку стула и цокнула языком:
– Итак, у нас есть месяц.
– Это не такой уж и большой срок, – пробормотал Аластер.
– У богов нет армии, – сказал я, размышляя вслух и начиная расхаживать во главе стола. – Их всего пятеро, но на нашей стороне сотни воинов. Руари поклялся, что его королевство будет сражаться на нашей стороне. Это еще несколько сотен бойцов.
– Как бы я ни любила хорошие сражения, меня настораживают наши шансы, Кэл, – покачала головой Нив. – Мы превосходим их числом, но они несокрушимы. И даже несмотря на то, что свои дерьмовые способности они могут привести в силу только лишь прикосновением, если хоть горстка воинов падет от чумы, голода или даже страха, в армии может воцариться хаос.
– Нив права. – Я потер подбородок, а затем снова повернулся к Балфору. – Нам нужно нечто большее, чем просто воины, если мы хотим выжить. Знают ли смертные что-нибудь, что могло бы помочь нам? Есть ли у них представления о том, как уничтожить этих бессмертных существ?
– Мне неведомо.
Фенелла направила на Балфора острие кинжала.
– Я чувствую закономерность. Ты здесь самый старший, и все же знаешь немногим больше, чем все мы, вместе взятые.
– Смертные боятся богов больше, чем мы, и они были уверены в их возвращении на протяжении веков. Должна быть причина, по которой они ничего не рассказывали, – фейри.
Я нахмурился.
– Что это должно означать?
– Те из нас, кто живет в Эсире, вернули богов обратно, не так ли? Это вина фейри, – он натянуто улыбнулся мне. – Боги развращают души. Я всегда считал, что смертные более восприимчивы к их влиянию, чем мы. Они слабее физически. Но, возможно, я все это время ошибался. Возможно, у фейри более слабые сердца. Вот почему смертные так долго скрывали правду. Они знали, что Эсир станет причиной Второго Великого Падения.
Тесса внезапно встала.
– Все это не…
– Ты прав, – перебил я. – В конце концов, Оберон оказался слишком слаб, чтобы защитить мир от Андромеды и ее собратьев-богов. Но что сделано, то сделано, и мы можем только надеяться, что смертные знают больше, чем рассказывали раньше. Нам нужно связаться с ними. Я уверен, что они заметили комету в небе, так что они поймут, что произошло. Мы никогда не сможем выжить, если не объединим наши народы, как это было много веков назад.
Гейвен, который до сих пор хранил молчание, наконец-то заговорил:
– Ты имеешь в виду, что нам необходимо отправиться в земли смертных. А что насчет Эндира?
В залах Эндира все еще царило напряжение. Фейри и люди пришли к непростому взаимопониманию, но мир – вещь хрупкая. Одно неверное слово с любой из сторон – и он может разлететься на миллион осколков. Вдобавок Королевство Бури хранило молчание в течение нескольких недель после моего нападения на их армию, но я знал, что ответный удар – только вопрос времени. Я оценил численность отрядов штормовых фейри, когда они разбили лагерь за стенами Дубноса. Это была не вся их армия. Придут еще, если мы ничего не предпримем.
Но сейчас не было времени для мелких сражений.
– Лишь немногие из нас отправятся в Талавен. Гейвен, на случай если что-то случится, ты можешь остаться в Эндире, чтобы обеспечить сохранение мира. Остальные отправятся в Гейлфин и предложат пакт Королевству Бури. Возможно, нам удастся заставить королеву прийти в себя и присоединиться к нам в борьбе с богами. – Я повернулся к Торину. – Тебе, конечно, не обязательно идти.
Торин нахмурился.
– Я должен отправиться с вами. Если вы попытаетесь пересечь границу, королева отдаст приказ убить вас на месте. Но если я буду рядом, этого не случится.
– Ты забыл, что она пыталась убить и тебя? – нахмурилась Нив.
– Нет, она пыталась передать послание. – Он уперся руками в стол. – Она не убьет меня – и никого из нас, – если мы отправимся в Гейлфин вместе. Она слишком сильно желает, чтобы я вернулся к ней.
– Мне это не по душе, – глухо сказал я. Я слишком много видел и слышал, чтобы без волнения отправить Торина обратно в те края. Даже разделив путешествие с ним, я был бы встревожен.
В тот день, когда Торин, спотыкаясь, пересек границу, умоляя меня об убежище в Дубносе, он был весь в синяках, истекал кровью и так ослаб, что едва мог стоять. Конечно, это были всего лишь телесные раны – ничего такого, от чего фейри не смог бы исцелиться. Но он был так разбит, что я долгое время беспокоился о том, оправится ли он когда-нибудь. В глубине души, возможно, он все-таки смог.
Я встретился с ним взглядом.
– Твоя мать, возможно, и не причинит тебе вреда, но твой брат, несомненно, попытается.
В Королевстве Бури наследование престола определялось в жестоком турнире, если в текущей правящей семье было более одного ребенка. На глазах у всего королевского двора, а также сотен горожан все потенциальные наследники, достигшие совершеннолетия, вступали в смертельную схватку. Кто бы ни победил, выживший объявлялся следующим королем или королевой. Магия в бою была запрещена – только кинжалы, ножи, мечи и стрелы. Все, что могло окрасить пол кровью.
И вот, как один из достигших совершеннолетия детей королевы Татьяны, Торин был вынужден выдержать турнир против двух своих братьев и двух сестер. Только он и Оуэн выжили в первом раунде, хотя Торин не предпринял ни единой попытки убить кого-либо из участников. Незадолго до начала второго раунда Торин сбежал с арены. Он бежал в Дубнос, чтобы найти убежище, отказавшись убивать своего брата. С тех самых пор королева пыталась вернуть обратно своего блудного сына. Он был ее наследником или, по крайней мере, одним из них. Королева Татьяна желала, чтобы он и его брат закончили то, что начали много лет назад.
Если бы Торин пересек границу, его брат вышел бы на охоту.
– Он не нападет на меня, пока ты рядом, – сказал Торин. – Оуэн жутко боится туманов. И тебя. Вот почему он не последовал за мной сюда. – Он потер шрам на своей щеке. – Я должен это сделать, Кэл. После стольких лет я должен встретиться с ними лицом к лицу.
У меня сжалось сердце, но я кивнул.
– Хорошо. Ты и я отправимся
