– Нет, господин.
– М-м-м... – Калкор почесал свежевыбритый подбородок и, казалось, задумался. – Обычно счеты сводят на Поляне Воронов, но не обязательно. Это может происходить где угодно, смотря как карта ляжет.
Рэп молчал. Он не знал, что ответить на это, потому и не пытался. Сагорн истолковал видение так, будто Рэп был защитником Инос, но с равной вероятностью он мог быть и игрушкой Калкора. История с бритьем показала, что юмор у этого джотунна столь же извращенный, как и мораль, и если вдруг он загорится идеей организовать ритуальный поединок, то непременно устроит его в первом подвернувшемся месте.
– А ты когда-нибудь пытался вызвать видение в волшебном окне?
– Никогда, господин. Я дважды был близок к этому, но... все было слишком расплывчато. И очень ярко. Ничего не разобрать.
Калкор кивнул, потом по лицу медленно расползлась улыбка, даже глаза сузились. Он встал со стула и вышел из-под настила.
– Встать!
Рэп поднялся и автоматически выпрямился. Он был ниже джотунна и чувствовал себя крайне неуютно рядом с этой машиной-убийцей.
Калкор окинул его взглядом сверху донизу, наверное, тоже сравнил себя с Рэпом и остался доволен этим сравне нием. Затем задорно тряхнул головой.
– Моряк, благодари судьбу, что я игрок.
– Господин?
Рэп пошатнулся, но рука тана сгребла его за плечо и вновь поставила прямо. Пальцы впились в плечо.
– Слушай, недоросток, в тебе есть что-то странное. Что-то чертовски странное. Мой инстинкт самосохранения говорит, что я должен одарить тебя полным боевым снаряжением и отправить восвояси. Я проверял тебя, ты понял?
Сейчас тан сделает предложение.
– Господин?
– Ты прошел испытание, но совсем не так, как я ожидал. Я бы поставил один к тысяче, что мое задание невыполнимо, тем более для такого фетюка, да еще в твоем состоянии. Но ты не пользовался никакой волшебной силой, ведь так?
– Нет, господин. Только ясновидением. Я пока еще плоховато вижу.
– Ясновидение... и что-то еще, но не колдовство!
Калкор засмеялся – от этого звука могли заледенеть кости.
– Я решил убить тебя, если ты пройдешь испытание, – и он вздохнул, – но, как я уже сказал, я игрок. Есть у меня такая слабинка. Готов признать, что ты не адепт, несмотря на испытание.
Он поднял одну бровь, и Рэп произнес:
– Благодарю вас, господин.
– Пожалуйста. Ты, конечно, можешь оказаться магом или волшебником, но тогда я бессилен, хотя по моим наблюдениям не очень-то на это похоже. Фавн, я буду крайне удивлен, если в один прекрасный день предсказание не исполнится. Это так интересно. Я снес уже двенадцать голов на Поляне Воронов, и мне очень хотелось бы прибавить к ним и твою.
– Ставлю на вас, господин, не на себя.
В нечеловечески голубых глазах внезапно вспыхнула ярость.
– Не смей шутить о святых вещах! Я не какой-нибудь имп, чтобы трястись за такую бесполезную вещь, как деньги. Поединок – это слишком ответственный ритуал, это испытание мужества и судьбы. На кон в такой игре следует ставить лишь жизнь.
Рэпу казалось, что еще чуть-чуть – и Калкор впадет в бешенство, но нет, снова на лицо вернулась жуткая улыбка.
– Двое сильных мужчин сражаются, а вокруг стоят люди, и все знают, что останется жив только один. Вот это игра! Прекраснейшая из всех. Надеюсь, что когда-нибудь я оставлю на Нитноре воронам свои кости. Для тана не может быть конца достойнее. Только об одном я молю Богов, мастер Рэп!..
Рэп понял, что Калкор ожидает вопроса.
– О чем же?
– Чтобы мой победитель был достойным и доблестным человеком. Скажи Дараду, чтобы пришел.
Как приятно передать Дараду известие и наблюдать растерянность на этой кошмарной морде. На «Кровавой волне» не так уж много удовольствий. Гатмор пришел в сознание, но ослаб настолько, что не мог даже сесть. Рэп добыл воды для себя и для него, удалось вымолить и еды. Потом он постарался умыть приятеля и переодеть в свежую одежду. Джотунны не вмешивались, но и не помогали.
Даже у пленников бывают минуты, скрашивающие их горькую судьбу. Корабль стремительно бежал под тропическим солнцем, море сверкало, словно серебро, за кораблем летели птицы, изукрашивая небо белыми росчерками крыльев. И синее небо, и легкий ветерок – никто не мог бы чувствовать себя абсолютно несчастным на таком резвом корабле, как «Кровавая волна».
Рэп отметил, как Дарад плюхнулся на колени у ног тана, и тотчас забыл про него. Следующее, что он увидел, – как Калкор вытаскивает какой-то мешок с добычей из-под скамейки на носу корабля. Рэп уже знал, что случилось, и снова обратил ясновидение к корме. Под крошечной палубой, пытаясь приладить на себя громадные штаны Дарада, возился Джалон, рыжеволосый менестрель. Такой миниатюрный – меньше самого Рэпа, что назвать его джотунном даже язык не поворачивался. С тех пор как они делили обед среди холмов, он стал еще меньше походить на джотунна. Бледная его кожа смотрелась как-то жалко на фоне бронзового загара моряков. В Летнем море не было более перепуганного человека, чем он.
Что про это чудесное превращение думала команда, сказать невозможно. В абсолютной тишине тан оглядывал команду из-под золотистых бровей, синие глаза смотрели вопрошающе и многозначительно. Калкор не потрудился что-либо объяснить, на борту же никто не осмелился спросить объяснений или показать испуг.
Тан снова зарылся головой в мешок и вытащил изящную арфу слоновой кости.
Несколько минут Джалон, сидя на палубе и болтая ногой, возился с расстроенным инструментом. А потом – о, чудо! Он провел по струнам, и из-под пальцев над морем протянулась нить ангельской музыки, и прекраснейший голос полетел над водой. Сначала прозвучала пара морских песен, потом баллада, потом еще и еще, и каждая песня была созвучна движению корабля, а может, это сама «Кровавая волна» танцевала под музыку менестреля.
Слава! Она взмывала и растворялась в голубом небе, подобно радуге. Она переполняла сердце, уносила прочь. Даже на лицах джотуннов, этих чудовищ и убийц, блестели слезы, а Рэп, измученный воспоминаниями об Инос, не мог не всхлипывать. Но вот Джалон запел боевую песнь. Фавн воспрянул духом, сердце наполнилось отвагой, он готов был голыми руками штурмовать Зарк. Джотунны рычали, визжали, размахивали топорами и с восторгом выступили бы против всей Империи.
– О Бог Безумия! – прошептал Гатмор в минуту затишья. – Кто он и откуда и как у него это получается?
Но чудо началось вновь, и все замерли, слушая. Калкор заставил Джалона петь много часов подряд, пока «Кровавая волна» бороздила волны в поисках земли.
Когда песня кончалась, грубые голоса матросов выкрикивали названия других песен, и не было таких, каких Джалон не знал бы или не смог спеть. Репертуар его был огромен. Но даже Джалон не мог петь бесконечно, и вот голос его стал слабеть. Не сказать, чтобы Калкор сжалился над ним, нет, это было бы нелепым предположением, но он принял к сведению человеческую слабость и отослал менестреля вместе с Варьяком отдохнуть, поесть и утолить жажду. Остальные джотунны горячо переговаривались, обмениваясь впечатлениями о пении и певце.
