мушки, в голове прояснилось.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Как раз для таких случаев, – отмахнулся Яровит. – На семи травах заварено.
– Запас есть? – поинтересовался Посвист. – Вдруг понадобится в Яви.
Яровит потряс фляжкой: в ней булькнуло.
– Если сильно не геройствовать, то хватит.
Он выдернул из бороды перо, и Крун опустился ему на плечо.
– Все неймется? – проворчал ворон.
– Да надо девчонку из беды выручить, – бог воинов указал на Ладу. – Сам знаешь.
Крун перебрался на плечо девушке.
– Я ему все говорю, чтобы искал мне замену, – наябедничал ворон, – а этот старый пень упрямится. А у меня глаз единственный плохо видит, и память слабовата стала.
– Ну все! – усмехнулся Лель. – Крун нашел новую обожэ. Вот умора!
– Кому-то просто завидно, – ворон в долгу не остался. – На меня твое обаяние не действует.
Лада слушала, как переругиваются Лель с Круном – до чего же забавно! Эх, было бы у них обычное путешествие – с палатками, дневными и вечерними привалами, костром. Песни под гитару, золотые искры до неба, порция страшилок, чтобы ночью мерещилось всякое. Переглядывания, от которых замирает сердце: нравлюсь или нет? Случайное касание рук, жар щек, биение сердца… Лада вздохнула: здесь все по-другому. Боевой поход, а не прогулка по парку.
А по такому лесу хотелось пройтись. Под ногами сухо, лишь шуршит опавшая еще осенью листва и хвоя. Пахнет зеленью и смолой. Мама обычно собирала зеленые сосновые шишки в конце мая и варила варенье: вкусно и необычно. Вот и сейчас доносится знакомый аромат. Воздух гудит от жужжания пчел, которые старательно облетают каждый цветок. Одна залетела к Ладе в волосы: у той на голове распустились ромашки.
– Слушай, ты так и станешь теперь с цветами ходить? – съехидничал Лель. – Воображала.
– Я не специально, – смутилась она.
– Угу, – подначил Посвист, – страшно представить, что бы было, если бы специально.
Лада обернулась и обомлела: дорогу позади покрывал ковер цветов. Белые, голубые, сиреневые, розовые, красные, желтые, фиолетовые, вишневые… Лада охнула: теперь все время так будет?
Крун щелкнул клювом:
– А мне нравится.
– Это потому, что тебе Лада симпатична, – хихикнул Лель.
– Я не скрываю этого, в отличие от некоторых, – с достоинством ответил ворон.
Лель покраснел.
– Нормально я к ней отношусь, – буркнул он. – Просто я не влюбчивый, как ты.
Ворон разразился карканьем, похожим на смех. Так, препираясь, путники добрались до небольшой поляны, посреди которой росли три березы. А за ней лес мрачнел, становился плотнее – по мнению Лады, так и должна была выглядеть дремучая чаща.
Лель с Ладой оказались позади остальных.
– Слушай, – начал бог любви, – я иногда бываю… Резким. Ну в общем, это не из-за тебя. Точнее, из-за тебя, но ты ни при чем.
– Ничего не поняла, – нахмурилась она. – Ты можешь нормально объяснить?
Лель выглядел смущенным, что на него обычного совсем не походило.
– Мне давно нравится одна богиня, – начал Лель, – но она из темных. Мы с Мореной все обсудили и решили быть вместе, но отец и другие… В общем, Перун встал на дыбы: мол, она мне не пара, я сын верховного бога и должен жениться на светлой богине.
– И? – Лада почти догадалась.
– Ну, ты единственная светлая богиня. Потому Яровит и Посвист хотели твоего возвращения, они всегда поддерживали моего отца. А меня никто не слушал.
– Мы не можем пожениться, – отрезала Лада. – Мы двоюродные брат с сестрой!
– У богов это не считается. Мы не люди – у нас больных детей из-за этого не рождается. Просто я люблю Морену. Теперь, когда Перун исчез, я хочу быть с ней.
Лада пожала плечами:
– Да пожалуйста. Я о замужестве не думаю – мне еще рано.
Лель довольно улыбнулся. Казалось, у него с плеч гора свалилась.
– Дошли, – объявил Яровит. – Здесь переход, а дальше ничейные земли.
Казалось, кто-то взял и прочертил линию по земле, а потом одну половину окрасил в солнечные тона, а вторую – в мрачные. У Лады мурашки побежали по спине: что же ждет их в ничейных землях, если попутчики предпочитают вернуться в человеческий мир, рискуя обнаружить себя?
– Лучше тебе не знать, – ответил Лель.
Посвист был не так малословен:
– Первобытная сказка, со всеми ужасами и жестокостью. По возможности будем избегать этих мест.
– А если… – начала Лада.
– Если мы туда попадем, – перебил Яровит, – запомни, девочка: там все постарается тебя убить. Поэтому никому и ничему не верь. Даже своим глазам и ушам.
– Но мы туда не пойдем, – слишком оптимистично добавил Лель. – Нам туда не надо.
– Надеюсь.
Между березами воздух, казалось, искрился. Лада разглядела синие вспышки, как от электричества.
– Нужно платить кровью, да? – ослабшим голосом поинтересовалась она.
Лада боялась, когда при ней рассказывали об операциях или ранах, – могла даже в обморок упасть. Вид крови тоже не воодушевлял.
– Не нужно, – сообщил Посвист. – Мы заплатим привратницам на обратном пути.
– Ой, я же спросить хотела, – оживилась Лада. – А кто они? Вампирши?
– О, да! – Лель оскалился. – Пьют кровь молодых девушек.
Ладе захотелось отвесить ему подзатыльник: не умеет братец быть серьезным, так и тянет его позубоскалить.
– Это бабки-ежки, – судя по недовольному лицу Яровита, легкомысленность Леля не нравилась не только девушке, – оставшиеся в Яви. Они охраняют переходы.
Над ухом противно зажужжало: Лада отмахнулась от надоедливой мухи – куда же без них! Так и лезут. Хорошо, что комаров нет, рано для них, наверное.
– Знаешь, баба-яга, Кощей – слишком сказочно звучит. Не могу до конца поверить, – призналась она.
– Ничего себе, – присвистнул Посвист. – Ты же видела привратницу.
– Ну да. Она очень страшная. А баба-яга – это мультик или картинка из книжки.
– Баба-яга – спутница Мары, богини смерти. Не зря говорят, что у нее костяная нога – одной ногой она находится по ту сторону жизни. Там, где Чернобог и Мара пожинают плоды, их всегда сопровождает баба-яга. Именно она отводит умерших в Ирий – сад смерти.
Яровит был сосредоточен, объясняя. Лада достала блокнот и записала: «Баба-яга – проводница смерти. Охраняет переходы между мирами».
– Значит, она из навей? – уточнила Лада.
– Не совсем, – уклонился от прямого ответа Яровит. – Она наполовину жива.
– И тоже служит темно-богам?
– Нет, – сказал бог воинов. – Баба-яга служит только себе.
Они уже дошли до берез, поэтому Лада больше ничего спросить не успела. Лель взял ее за руку и шагнул вперед. Девушка сжалась, ожидая, что ее шарахнет молнией. Но вместо этого небывалое чувство легкости охватило ее: Ладу приподняло над землей и закружило. Завертелась в бешеном танце поляна, лес вокруг нее. Темная и светлая стороны слились воедино, образуя серебряный круг. А затем все вокруг
