А корабль несся вперед к своей неправедной, но необыкновенной цели, лежащей на краю времени.
На роскошно-изысканной яхте Чана собралась довольно странная разношерстная компания, которую объединяла одна цель – разгадать загадку сокровища времени. С мрачной улыбкой наблюдал Тэйн за своими компаньонами, поражаясь превратностям судьбы: насколько разные люди отправились в это безумное путешествие на край времени…
Во-первых, Чан собственной персоной, принц-альбинос с Шимара созвездия Дракона, Чан с холодными непроницаемыми глазами на лице в маске хорошего воспитания… Чан, чье сердце напоминало закопченный очаг, где в яростно пылающем огне горели жадность, честолюбие и чрезмерная гордыня.
Во-вторых, Шастар, предводитель свирепых разбойников с Красной луны – спутника Фиоланты. Самодовольный, несдержанный Шастар, крепкий как бык, с крючковатым носом и золотистой бородой. Жестокий, хитрый и неистовый, он жил с проклятиями на губах, мечом в одной могучей руке и бокалом красного вина в другой.
Когда Тэйн размышлял о причудах судьбы, которая свела вместе двух столь непохожих людей, его губы непроизвольно складывались в кривую усмешку. Чан – лед и сталь и Шастар – огонь и ярость. Чан всегда был готов нанести кинжалом удар в спину врага, с легкостью использовал коварный наговор и бокал с ядом. Но Шастар, несомненно, воин: он чувствовал себя в своей тарелке с мечом в руке, глядя в лицо врагу. Ему не доставляло никакого удовольствия вести войну, используя шпионов и террористов, обман и блеф.
Вот такой получился расклад сил на корабле. Когда корабль Чана, прорезав атмосферу красного неба, пришвартовался к замку Шастара и взял на борт вождя и команду его воинов, Тэйн заметил, насколько желтобородому атаману было неуютно в присутствии принца. Очевидно, что вождь принадлежал к той же породе людей, что и искатель приключений, – грубоватых, сердечных и откровенных. Можно предположить, что Шастар ненавидел и боялся Чана – своего союзника – и восхищался Тэйном, который был его врагом.
Отметив это и поразмыслив, Тэйн пришел к выводу, что еще не наступило время делать окончательные выводы. В стане врагов имелась трещина, и ею можно будет воспользоваться при ответном ударе.
Но на корабле была и Иллара. Какая роль в последнем акте драмы уготована для нее? Искатель приключений никак не мог решить, ненавидит ли он ее или… испытывает другие чувства по отношению к девушке, обманувшей его и предавшей в руки врагов. Он поверил, что Иллара полюбила его… а потом оказалось, что их встреча с самого начала несла в себе чудовищный обман… и он никак не мог разобраться в своих странных и противоречивых чувствах. Красота Иллары все еще разжигала в нем огонь и пьянила, все еще могла пробудить в нем страсть и яростное желание… Но разве может – любовь начинаться со лжи и хитрости?
Иллара избегала воина, как могла, отводила глаза, ускользала, как только Тэйн оказывался подле нее. Что были у нее за отношения с Чаном, ее хозяином? Рабыня, орудие в его руках… Но была ли она его любовницей? Служила ли она холодному принцу из страсти или из страха перед ним? Тэйна неотвязно преследовала мысль, что альбинос не внушает ей ничего, кроме ужаса. Он чувствовал, что принца не интересуют женщины. В его скрытном змеином сердце нашла приют только страсть к богатству, могуществу и власти…
* * *
Итак, эта разношерстная компания людей, связанных общей задачей, но разделенных страхом, ненавистью и подозрительностью, неслась во мраке вакуума к далекой цели.
Тэйн, измученный и преданный той, кому верил, один в стане врагов, был предоставлен сам себе. Он старался не показывать своих чувств, надев маску холодного безразличия. По крайней мере, он увидит финал этой драмы. Искатель приключений ждал его с любопытством и скрытым сарказмом…
Мном находился на дальнем севере галактики, на окраине Ближайших звезд в центре созвездия Карина-Лебедя, что на самой границе Черной туманности. Солнце Мнома – Гхондалум – туманный Красный великан со спектром К5, аналогичным Альдебарану и, как и Альдебаран, раз в пятьдесят больше Солнца. В системе Гхондалума только две планеты, сама система считается одним из удивительных чудес Ближайших звезд.
Первая планета системы Гхондалума – это Йинглара, планета Света. Ее орбита лежит достаточно близко к ослепительному красному гиганту, догорающему напротив паукообразного темного облака, который испускает Черная туманность. Гхондалум – последний одинокий сигнальный огонь цитадели вечной ночи.
Сосед Йинглары по космосу, темный Мном, вечно блуждает по орбите, точь-в-точь соответствующей орбите планеты Света, но всегда находится в ее тени. Мном не знает света своей звезды. Подобно космической аллегории, как Добро и Зло сцеплены в бесконечной борьбе и бесконечном равновесии, так и планета Света и планета Тьмы кружатся вокруг пламенного красного глаза таинственного Гхондалума где-то на краю Черной туманности.
* * *
Яхта плыла в темном вакууме, неся в своем чреве экипаж – мужчин и женщин, с их страстями и устремлениями, ненавистью и подозрениями, и между ними нарастала скрытая напряженность. В этом путешествии на край неизведанного космического пространства они спали и ели и снова спали, практически не общаясь друг с другом. У Тэйна не было возможности переговорить с девушкой, даже если бы он решил сделать первый шаг. Иллара избегала его и не смотрела в его сторону, за исключением тех моментов, когда думала, что он ее не видит. Но он часто кожей ощущал настойчивый вопрос, светящийся в ее туманных лиловых глазах. Грустный неотвязный взгляд, полный печального осознания того, что может случиться. Но когда он поднимал глаза, она уже смотрела в другую сторону, и ему ничего не оставалось, как, вымученно улыбнувшись, приказать подать еще вина.
Каждый раз, когда Чан находился поблизости, он с интересом, едва различимым коварством и насмешкой наблюдал за ходом придуманной им комедии лжи. Его забавляло, как Тэйн пытался внушить себе, что Иллара его не интересует. Всякий раз на лице принца зажигалась ядовитая проницательная улыбка. Он многое знал, но молчал об этом. Его холодное железное сердце было давно заперто на замок, туда не проникали теплые чувства. Это было сердце, нуждающееся исключительно в кислом стерильном вине собственной значимости. А Тэйн сгорал от желания сжать обеими руками белое горло альбиноса, чтобы его холодные красные глаза распахнулись от ужаса и мольбы о пощаде.
Но воин не произносил ни слова. Усмехаясь и попивая вино, он клялся сам себе, что такой день настанет. Храня молчание, он выжидал и наблюдал…
