ведь то, что известно одной женщине, известно всему миру. – Они не должны приезжать, потому что Альдо был обручен с Айрис, а ему нужно жениться на урготской принцессе. Матушка хочет говорить с кардиналом. Если Левий узнает о помолвке, он все испортит.
– Закатные твари! – выругался Иноходец, устраиваясь за изящным столиком. – И давно ты об этом знаешь?
– Письмо пришло сегодня. – Дик сел напротив Робера и замолчал, выжидая, пока лакей расставит бутылки и наполнит бокалы. Письмом мать не уймешь, она явится вместе с Дейдри и потребует исполнения договора, а это невозможно. Альдо нужен меч Раканов и золото Фомы. Нет, как ни лестен для Окделлов союз с Раканом, сейчас он невозможен, да и что значит когда-то оговоренный брак в сравнении с дружбой сюзерена и будущим Анаксии!
– Который это год? – Иноходец поднял бокал, разглядывая вино на свет. В этом не было ничего необычного, так поступали и Савиньяки, и Оскар Феншо, но юноше все равно захотелось отвернуться.
– «Слезы» триста шестидесятого, – с гордостью ответил слуга. – «Кровь» триста сорок второго.
– Спасибо, – нетерпеливо тряхнул головой Эпинэ. Лакей понял и исчез. – Значит, о помолвке ты не знал?
– Нет. Правда, я не понимал, почему Айрис не искали жениха, но я не думал… Понимаешь, дело не в Айрис и не в тебе! Твое сватовство ничего не изменило. После всего, что натворила эта дура, Альдо на ней жениться не мог, но в договоре сказано… Понимаешь, если со старшей сестрой что-то случится, Альдо должен женится на младшей, а Дейдри очень послушная.
– Я с тобой согласен, – нахмурился Робер, – эрэа Мирабелла с дочерьми должна остаться в Надоре. Хорошо, что твоя матушка – поборница этикета, а по этикету невесту забирает из дома жених, и только жених. Альдо меня отпускает, но дела требуют моего присутствия здесь. Они в самом деле требуют… Я напишу Айрис, а ты напишешь эрэа Мирабелле и Лараку, что свадьба переносится. Как думаешь, на сколько?
– До Летнего Излома. – К этому времени Альдо получит меч, и ему никто не сможет повредить. Даже Ворон.
– Договорились. – Робер поднял бокал. Визиты к Марианне явно шли ему на пользу. Он повеселел и перестал лезть с поучениями. – А теперь за твое возвращение! Пусть судьба хранит тебя и дальше!
– Мы обречены на победу! – Иноходец сам не знает, насколько он близок к истине. Раканов и тех, кто им верен, хранит сама Кэртиана, а неудачи… Что ж, они случаются со всеми, но это не значит, что можно сидеть сложа руки.
«Вдовья слеза» окончательно смыла неприятный осадок. Приснившаяся единожды чушь не вернется, мать останется в Надоре, а ее письмо можно будет расценить как благословение. Для Катари это важно, но сперва королеву нужно вырвать из лап Левия.
– Послушай, – только б Эпинэ не догадался о его любви, это сейчас ни к чему! – ты давно виделся с… со своей кузиной? Она ведь все еще в Нохе?
– Да, – рассеянно кивнул Робер, – у меня не хватило времени даже на тебя, а Катарину никто не похищал.
– Ты на нее сердишься? – не выдержал юноша. – Но она не виновата, ее заставил Левий!
– Ей не оставили выбора. Мужчина еще может поступиться честью ради дела, но требовать такой жертвы от женщины…
– Ты прав, – быстро сказал Дик. Робер с Катари не виделся, продолжать разговор смысла не имело. – Ты видел урготского посла? Знаешь, кем он был раньше?
– Знаю, – Эпинэ поморщился, словно «кровь» оказалась уксусом, – тем же, что и теперь. Не лишенным обаяния болтуном, докатившимся до предательства. От таких лучше держаться подальше.
– Вот и держись, а мне с ним надо поговорить.
– О чем? Послы – дело экстерриора.
– Не всегда.
Экстерриор не сядет с послом за карты и не станет болтать о Марианне, да Валме и не станет откровенничать с дипломатом, иное дело – покинувший Ворона офицер. Придворный хлыщ вряд ли видит разницу между собственной трусостью и чужой верностью. Как ни противно, для него герцог Окделл – товарищ по несчастью.
– Ты хочешь спросить об Алве? – резко спросил Робер. – А надо ли? Дело прошлое.
– Я намерен провести отличный вечер. – Ричард допил бокал и поднялся, – Валме всегда умел веселиться.
– Теперь его зовут граф Ченизу, – напомнил Иноходец. – Смотри не перепутай, и вот еще что… Капуль-Гизайль говорит, Валме – хороший игрок, так что не зарывайся.
4
– Сударь, – сероглазый русый дворянчик в черном и золотом учтиво поклонился, – не уверен, что вы меня помните. Герцог Окделл.
– Вы слишком плохого мнения о моей памяти. – Марсель ответил поклоном на поклон выскочившего прямо на ловца зверя. – Я вас прекрасно помню. Мы встречались трижды или четырежды, причем однажды в этом самом доме. Я тогда проигрался в пух и прах…
– Не только вы. – Предшественник Герарда был сама вежливость. – Сударь, нам следует выпить за возобновление знакомства.
– Действительно, – согласился Валме, – тем паче здесь подают недурные вина. Помнится, вы предпочитали «Кровь»?
– Вы ошибаетесь, – запротестовал предполагаемый собутыльник. – На севере больше ценят белые вина, а я северянин.
– В любом случае у барона есть и то, и другое, – заверил виконт, разглядывая добычу. Внешностью Окделла судьба не обидела, куафер, портной и сапожник тоже были на высоте, а кошелек на поясе радовал своими округлостями. Пришел поиграть? С такой физиономией это чревато. Впрочем, почему бы не изъять у кабанчика немного чужого имущества, дабы впоследствии вернуть законному владельцу… Любопытно, что из оставшегося в доме Алва ценил более всего?
– Что скажете о партии в тонто? – Повелитель Скал прямо-таки мысли читал.
– Почту за честь, – колыхнул накладным пузом Марсель. – Кстати, я вижу Марля и Дарави. Можно составить партию в акусс [30].
Окделл брякнул цепью агарийского плетения и задумался, хотя чего тут думать?
– Лично я предпочитаю тонто, – возвестил он, – в крайнем случае, вьехаррон.
А в тонто и вьехаррон играют двое. Как интересно! Валме старательно расправил кружева:
– Вы, мой друг, последователь маркиза Фарнэби? Не того, у которого я выиграл булавку с бракованным рубином, а его предка, тоже Маркуса. Тот Фарнэби говаривал, что карты, дуэль и постель – дело двоих. Я же полагаю, все зависит от того, насколько хороша компания. Если вас не устраивает Дарави, пригласим вашего друга Эпинэ. Кстати, я просто восхищен вашей средней цепью. Изумительное плетение! Где вы ее заказывали?
– На Золотой улице. – Окделл рассеянно тронул упомянутую цепь. – Робер… не любит карты.
– Жаль, – протянул Марсель, старательно обозревая свободных картежников, – очень жаль… Тонто меня сегодня не привлекает. Сударь, давайте уговорим Эпинэ. Это будет по-дружески. Человек, занятый исключительно делом, грубеет, а это печально.
– Робер в самом деле очень занят, – объявил Окделл, словно Эпинэ явился к Марианне проводить маневры и стрельбы, – но с ним можно поговорить… После ужина.
Занят Иноходец или нет, неизвестно, но господину Окделлу приспичило переговорить наедине, но с кем? С графом Ченизу или с виконтом
