– Странно: в Бога ты не веришь, а…
– В дьявола? Ну, с ним-то людей роднит куда больше! Хотя и ваш боженька, если разобраться, субъект не из приятных.
Заметив, как помрачнело ее лицо, Геральд тотчас сдал назад:
– Прости, постараюсь не заступать… Так вот, об этих, условно говоря, пришельцах сведения разноречивые. Тем более, что впрямую они себя не проявляют и на виду стараются не мелькать. А судить о них по делам их…
– Ты ж сказал: человекоподобны, – перебила Энни, на секунду забыв о приличиях. И тут же прикусила язычок.
Улыбнувшись, Геральд ответил:
– Ну да, поскольку разумные монстры в округе не замечены. Что же до поведения чужаков… Складывается впечатление, будто тут орудуют сразу две или три пришлых расы.
– Послушай, Гарри, – осторожно сказала Энни, – а ты вообще… нормальный?
Он расхохотался, откинув голову, даже похлопал ладонями о руль. А Горбунок, разделяя его веселье, выписал по шоссе аккуратный зигзаг.
– Справку показать? – спросил Геральд. – Таких нормальных поискать! И к легковерам не отношусь. А что толкую про чудеса, так каждый свой тезис могу обосновать.
– Но почему об этом молчит церковь?
– А почему молчат власти? Между прочим, местный губернатор и краевой митрополит дружны на удивление – этакая смычка чинуш и слуг божьих. Причем союз сей зиждется на взаимной выгоде: души прихожан в обмен на мирские блага.
– Похоже, ты опять заступаешь, – сухо заметила Энни.
– Э нет, милая, позволь! – не согласился Геральд. – Богу богово, а церковники – особая статья. Уж эти попики-гэбисты!.. Или ты не отделяешь религию от служителей?
– Ты настолько не любишь «бесов»?
– На дух не переношу, – признался он. – Ни губернских, ни федеральных. И есть основания, поверь. Кстати, здешние попы решили отделиться от метрополии. По-твоему, это спроста? Уж кто-кто, а православы всегда держали нос по ветру – за исключением тех, кто шел под топор. И вот так, мало-помалу, строптивцев отлучили всех.
– Ты-то об этом откуда знаешь?
– Уж знаю, – улыбнулся Геральд. – Имел касательство и до сих пор знаком со многими. Но еще любопытней, что иерархи ведущих конфессий Приграничья, прежде враждовавшие, ныне проявляют единодушие. И такую же трогательную солидарность с угнетателями показывают коммунары – прямо идиллия. Этакий райский сад, где предаторы мирно уживаются со своим кормом.
– Не веришь в добрую волю, да?
– Возраст не тот. Слишком часто за благостным фасадом обнаруживал уродливую машинерию, а это, знаешь, излечивает от иллюзий.
– Может, ты затаил обиду на бывших коллег? Отсюда и неприязнь.
– При чем тут обида? – удивился он. – Обижаются на близких, а мне просто разонравилось там. С государством, милая моя, как с дьяволом, – лучше не сближаться сверх неизбежного, поскольку отдалиться затем крайне сложно. Особенно это касается некоторых его учреждений. То есть тропка на кладбище открыта всегда!.. Во всякой игре главное – вовремя затормозить.
– Как в наркотиках?
– Вот-вот, – одобрительно кивнул Геральд. – Что называется, «соскочил с иглы».
– Имеешь в виду карьеру?
– Всё суета: власть, слава, роскошь!.. Комфорт – другое дело.
– А долг?
– Перед кем? Кому я чего должен, а? Ты вдумайся!.. У каждого есть собственный круг, коему он подотчетен. И либо этот круг очень широк – по родству крови; либо совсем мал – по родству воззрений. Все же прочее зовется стаей, ибо сцементировано выгодой. Так вот, благополучие ближнего круга для меня важней любого долга – к начальству, нации, стране. Переболел, знаешь ли, – иммунитет!..
Энни вдруг зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью. Все-таки ей не хватило четырех часов сна, да и накопилось – за двое суток.
– Можешь вздремнуть, – сказал он, нажатием клавиши превращая ее кресло в лежак. – Или погляди фильм – в моей кинотеке сыщется любое новье.
Отвлекаться на экран женщина не захотела, а скорее побоялась отвлечь водителя. По своему обыкновению Геральд все делал разом: говорил, рулил, настраивал технику, смаковал персики, – кажется, это тревожило Энни. И совершенно напрасно: он не из тех, кто рискует зря. Вождение требует сосредоточенности лишь в первые годы, а с опытом навыки врастают настолько, что больше не требуют участия сознания. Во всяком случае, пока скорость не перевалит на третью сотню… или на тебя не ведут охоту. Как сейчас, например. И это уже не случайность.
– Не думал, что меня вычислят так скоро, – пробормотал Геральд. – Или настучал кто?
– Что-то не так? – встрепенулась Энни.
– Оглянись… Нет-нет, не на дорогу – выше.
– Вертолет, – сообщила она. – Черный. А почему не слышно гула?
– Особая модель, из последних разработок. Я-то полагал, что они в арсенале лишь у федералов.
– По-твоему, это местные?
– Не дремлет Лущ!.. Такой кроха, а шустрый.
– Послушай, – сказала Энни. – А ты не шпион?
Несмотря на озабоченность, Геральд рассмеялся.
– Если шпионю, то лишь к своей выгоде, – ответил он. – Хотя и это мало кому нравится. Я ведь предупреждал: скучать не придется!
Отложив в сторону персик, Геральд взялся за управление всерьез. Вот теперь Горбунок покажет, на что годен.
– Пристегнись, – велел он. – Сейчас погоняем. Несколько домашних заготовок у меня припасено.
Первым делом он выдвинул из корпуса антикрыло, широкое как вторая крыша, открыл обтекатели, опустил корпус ближе к шоссе. За секунды его машинка приняла совсем иной вид, куда более подходивший для гонки. Правда, и дорога уже обрела статус горной – с немалым наклоном и многими изгибами. Но тем занятней будет схватка.
– Дальше – тишина, – предупредил Геральд. – Мне нужно слышать мотор.
И даже музыку убрал, чтобы не мешала. Штурманом у него выступал бортокомп, показывая на экране ближайший отрезок.
Машина скакнула вперед, разгоняясь на реактивной тяге, – даже в кресла вдавило не хуже, чем при взлете. Правда, для порханий требовались другие крылья, и тут, пожалуй, главное отличие Горбунка от его сказочного тезки. А пригодилось бы сейчас, да? Пора, пора думать о модернизации!..
– Врешь, не возьмешь, – шептал Геральд, петляя по горной трассе. – Не по вашим клыкам дичь.
Раздувая ноздри, он все прибавлял газ, наконец дав волю себе и машине. Чувствовал себя Геральд превосходно, как и всегда во время гонок. Кровь бурлит, нервы как струны – такую жизнь он любил. Нет смысла коптить небо, лишь бы протянуть дольше. Но когда ходишь по краю слишком часто, рано или поздно сорвешься в пропасть. Так что рисковать следует с оглядкой – тем более, сейчас Геральд не один.
– Ничего «medium» – всё «high», – похвалился он, коротко глянув на притихшую Энни. – Высший стандарт!
