— Нет. Там только выбили витрину.
— Мистер Вейн, повернитесь еще раз. А кто, позвольте узнать, были эти злодеи?
— Как я и предполагал раньше, это были клоуны.
— Те, о которых накануне писал «Готэмский глобус»?
— Да.
— Но ведь это просто отъявленные бандиты? Им показалось мало одной трепки?
— Я подозреваю, что эти беспорядки кем-то спланированы. Это не длинноволосые юнцы с бейсбольными битами и камнями. Это профессиональные коммандос. Я никогда не видел, чтобы уличные погромы устраивали с применением зенитных ракет «стингер» и пластиковой взрывчатки.
— Боже мой, неужели их всех убили? Я имею в виду горожан.
— Нет, почему убили? На всей Пятой авеню не повезло только часовщику Цинкелю. Его магазин забросали камнями, а самого беднягу ударили головой о фонарный столб.
— Но я надеюсь, мистер Вейн, вы вступились за бедолагу?
— Разумеется. Хулиганы получили по заслугам. Я поймал их за шиворот и так стукнул лбами друг об друга, что… Да ладно, Бог с ними, не первые и не последние…
— Неужели там были еще бандиты?
— О, видимо-невидимо. Им на помощь подоспели еще три клоуна с какими-то короткими саблями и палками…
— И вам не было страшно?
— Ну что вы! Это все пустяки! Они сами боялись. Ой, а потом со мной произошел такой смешной случай, — продолжал вспоминать Брюс. — Прибежал один с огромной доской. А его напарник зашел сзади…
— Боже мой, мистер Вейн, это же так опасно! — Альфред замер со склянкой в руке.
— О нет, нисколько! Я только нагнулся и тут же первый снес башку второму.
— Ужасно! Я, наверное, просто умер бы от страха! Мистер Вейн, вы зря общаетесь с такими невоспитанными людьми. Я уверен, их мамы совсем не занимались их воспитанием.
— Вы правы, Альфред! Они выросли в канализации и поэтому у них теперь проблемы с полицией.
— Я надеюсь, что после всего этого вы пошли домой. Ведь подобная компания совсем не подходит для настоящего джентльмена.
— Я вынужден вас огорчить, Альфред, но мне пришлось задержаться. Я должен был еще разобраться с четырьмя негодяями. Один из них держал в руках ракетную установку, у другого были нунчаки, а третий был вооружен огромным мечом.
— Настоящим?
— Безусловно. Таким громадным, сверкающим боевым мечом.
— А кто же был четвертым?
— Четвертой была странная белокурая девушка с набеленным лицом и одетая в какой-то кукольный наряд. Она смотрела на меня как-то презрительно, что ли. Очень необычно смотрела. Я достал свой электронный бумеранг и, набрав программу на всех четверых, запустил его.
— Боже мой, мистер Вейн, неужели вы ударили этой ужасной штуковиной беззащитную женщину! Какой кошмар! Честно говоря, я не думал, что вы…
— Нет, Альфред, не волнуйтесь! Она осталась цела и невредима. Этот проклятый пудель — ну, который взорвал магазинчик на Пятой авеню, — просто поймал бумеранг в воздухе. И вот что действительно ужасно, так это то, что эта электронная игрушка у меня последняя. Так обидно!
— А что с теми?
— С кем?
— Ну с теми тремя?
— А… Они… ей Богу, не знаю. Умерли, наверное.
— Боже мой, ну хотя бы после этого вы пошли домой?
— Ну… Не совсем… Я, честно говоря, еще немного прошелся, но со мной уже ничего интересного не произошло. Так, обыкновенная прогулка.
— Может быть, я вам скажу неприятную вещь, мистер Вейн, но послушайте пожилого человека, — Альфред наложил на рану пластырь и стал складывать лекарства в аптечку, — бросать вам пора эту суперменщину. Город не так уж беззащитен, как вам кажется. В конце концов, есть ведь полиция. И это их работа, а не ваша. Вы лучше с девушкой какой-нибудь познакомились бы, это гораздо полезнее во всех отношениях. Ведь сколько лет воюем, воюем…
— Да, кстати о девушках, Альфред, — Брюс мечтательно поднял глаза к потолку. — Я сегодня познакомился с одной.
— Ну вот, видите, — старик улыбнулся, — слава Богу.
— Она просто потрясающе красива. И еще она взорвала супермаркет Шрекков.
— Боже? Она что, тоже одна из этих?.. — улыбка сошла с лица Альфреда.
— Нет. Ну, как вы могли подумать! Она просто шла по улице…
— Тогда почему же вы не пригласили ее к нам на чай?
— Я хотел, но она… Как бы это так сказать…
— Не согласилась? Право, современные девушки не очень-то хорошо воспитаны. Я ничего не хочу сказать, но когда джентльмен…
— Да нет, вы меня не так поняли. Она… вот… — Брюс указал на перевязанный бок.
— А-а-а, — Альфред понимающе кивнул, — и что же вы ей ответили?
— По-моему, — Брюс вздохнул, — по-моему, я ее убил.
— Жаль.
Альфред закрыл коробочку аптечки и направился к выходу. Остановившись в дверях, он еще раз тяжело вздохнул и покачал головой, размышляя о современных нравах.
— Ванна готова, сэр.
— Да. Спасибо, старина.
Пингвин пробился сквозь толпу корреспондентов и сотрудников избирательного отдела Макса, которые собрались для проведения его пресс-конференции. Взобравшись на ступеньки винтовой лестницы, как на трибуну, Пингвин сорвал с головы цилиндр и, раскинув широко руки, повернулся к объективам фоторепортеров, расплываясь в улыбке. Он помахал рукой-ластом, приветствуя собравшихся, и сказал:
— Спасибо, спасибо, — он говорил очень громко и четко, чтобы его могли хорошо слышать как все собравшиеся, так и телезрители. — Да, я действительно спас ребенка мэра. Но я отказываюсь спасать самого мэра, который стал беспомощным, как ребенок, когда какие-то негодяи превращали Готэм в руины… Почему, я хочу спросить, никто из них, стоящих у кормила власти, не смог отвести наш большой корабль от коварных рифов этих чудовищных беспорядков?
Собравшиеся загудели, послышались одобрительные реплики.
— И если не нашлось человека, — продолжал кандидат в мэры, — который решился бы бросить вызов этим мерзавцам и положить конец их вопиющим безобразиям, то я решил попытаться сделать это. Разумеется, не без вашей помощи! Мне нужна ваша поддержка, дорогие сограждане! — Пингвин с пафосом закончил речь, лицо его сияло.
Стоящая совсем рядом с лестницей, хорошенькая девушка очаровательно улыбнулась и прошептала:
— Мистер Кобблпот, вы… Вы такой человек, о котором мечтает любая девушка.
В ее больших зеленых глазах были обожание и восторг. Пингвин наклонился, втягивая через раздувшиеся ноздри длинного носа аромат ее духов, и проговорил:
— Да-а… А ты — как раз такая девушка, о которой может мечтать такой человек, как я.
Он перевел взгляд с милого личика ниже, на плавно поднимающуюся и опускающуюся под тоненьким платьицем грудь и нежно прорычал:
