нужна сила многих земель – всех, которые осквернили Вороны! Священная птица с Кефтиу…
– Нет! – вскричала Пирра. – Эхо я тебе не отдам!
– Я и не собиралась приносить ее в жертву, – отмахнулась Хекаби. – Хватит одного пера!
– Попробуй только выдерни! Эхо сейчас даже такая мелочь убить может!
Хекаби продолжала мерить шагами землю, будто не слышала слов девочки.
– Сила разных мест. Да! Именно то, что мне нужно! – Знахарка остановилась. – Но как быть с Талакреей? У меня не осталось ничего с родного Острова!
– А как же обсидиановые бусы? Ты их все время носила, – сказала Пирра, на всякий случай прижимая Эхо к груди. – А вещий камень? А сера с Огненной Горы?
– Все погибло, – простонала знахарка. На ее лице отразилось горе. – Я так торопилась сбежать, что в суматохе потеряла вещи! Ничего не осталось! Проклятие не подействует!
– Подействует, – изменившимся голосом произнесла Пирра.
Резким движением открыв мешочек, она достала маленький гребень из слоновой кости и бросила его к ногам Хекаби.
– Возьми, он из Египта. А это… – Пирра кинула на землю последний оставшийся золотой мак. – Это с Кефтиу, из самого Дома Богини! В нем гораздо больше силы, чем в пере!
Хекаби с жадностью схватила оба предмета и прижала их к груди.
– А как же Талакрея?
Мысли лихорадочно заметались в голове Пирры.
– Я дам тебе кое-что оттуда, но сначала поклянись, что взамен поможешь Эхо.
Хекаби недоверчиво глядела на нее.
– У тебя есть что-то с моего Острова? Не может быть! Его ведь больше не существует! Вороны прогневили Повелительницу Огня, и Она разрушила его!
– Но кое-что сохранилось, – возразила Пирра. – Только дай клятву, что вылечишь Эхо!
– Покажи, а то не стану клясться.
Пирра прокашлялась и издала клич. Подождала. Потом издала клич снова.
Хекаби заметила движение внизу склона да так и ахнула.
Под соснами стояла Разбойница. Навострив уши, она настороженно переводила взгляд с Пирры на Хекаби и вдыхала запах знахарки. В лучах предзакатного Солнца шерсть львицы сверкала золотом, а большие, обведенные черным глаза сияли.
– Я дам тебе клочок ее шерсти, – пообещала Пирра. – Но не более того. Сначала поклянись, что вылечишь Эхо и не причинишь вреда Разбойнице.
– Чтобы я – и причинила вред ей?! – прошептала Хекаби, падая на колени. По щекам знахарки ручьями текли слезы, оставляя полосы на покрытом потрескавшейся серой глиной лице. – Поднять руку на священное животное Повелительницы Огня?!
– Дай слово, – не сдавалась Пирра.
– Клянусь, – тихо произнесла Хекаби. – Клянусь моим утраченным Островом, клянусь самой Повелительницей Огня.
Судорожно вздохнув, знахарка протянула к Пирре руки:
– Дай мне соколиху. Сделаю все, что в моих силах. Хотя, может быть, уже поздно.
15
– Иногда, когда Эхо летает… – Пирра запнулась в нерешительности. – У меня такое чувство, будто я тоже летаю. Ловлю потоки ветра, ощущаю его под крыльями и даже вижу добычу далеко внизу. Эхо ныряет, скользит по небу, виляет из стороны в сторону, переворачивается, несется к земле, а я вместе с ней. А сейчас… – Пирра сжала пальцами переносицу, чтобы сдержать слезы. – Сейчас вижу только темноту и крошечную точку света, очень далеко. Я так ослабела, что крыльями не могу пошевелить – то есть Эхо не может. Ей очень страшно, а еще она сердится. Эхо не понимает, что больна. Знает только, что у нее нет сил летать, а для сокола ничего хуже этого быть не может.
Хекаби сидела, скрестив ноги, и держала соколиху на коленях. Пальцы знахарки скользнули под крыло и ощупали грудь Эхо.
– Совсем исхудала. Мышцы истощены.
Хекаби утерла пену с клюва Эхо и понюхала ее:
– Запах скверный. Каким лекарством ты ее лечила?
Пирра рассказала про черный порошок Болотников.
– Не знаю, из чего он. Мальчик, который мне его дал, не разговаривает.
В карих глазах Хекаби мелькнуло узнавание.
– Наверное, толченые маковые семена.
– На соколов они не действуют.
Хекаби коснулась побледневшей желтой лапы Эхо и нахмурила лоб:
– Она горячая там, где должна быть холодной…
– Без тебя знаю! – не выдержала Пирра. – И перья больше не блестят, и дрожь ее бьет! Ты скажи, как ее вылечить!
Эхо приоткрыла один глаз и издала хриплый звук, от которого у Пирры сжалось сердце.
– Ты ее спасешь?
– Говорю же – не знаю. У тебя есть мясо?
Пирра протянула знахарке пропахший мясом мешочек, в который клала остатки для Эхо. Хекаби достала кусочек голубя. Из потрепанной сумки из козьей кожи она вытащила заткнутый пробкой коровий рог и капнула себе на ладонь несколько капель зеленоватой жидкости.
– Это что за снадобье? – с сомнением уточнила Пирра.
– Здесь горчичное зерно, чеснок и еще кое-что.
Разбойница потянулась к лекарству, но знахарка осторожно ее отстранила. Помазав мясо снадобьем, Хекаби открыла клюв Эхо и положила туда кусочек. А потом знахарка легонько терла у птицы под клювом, пока та не проглотила кусочек вместе с лекарством.
Пирра нервно облизнула губы:
– И что теперь? Произнесешь заклинание?
– Нет. Заклинание будешь произносить ты. Ложись.
Хекаби протянула девочке коровий рог:
– Пей.
– Что?!
– Ты тоже должна заснуть. Тогда ты последуешь за ее духом и вернешь его.
* * *
Соколиха в огне, все ее тело болит. Звуки долетают будто издалека и кажутся незнакомыми; она ничего не видит, только где-то далеко маячит крошечная яркая точка. Соколиха чувствует, что ей нужно добраться до этой точки, но зачем – не знает. К тому же она так ослабела, что не может взлететь.
Соколихе с трудом удается расправить крылья: теперь ее поднимет ветер. Это, конечно, не настоящий полет, она просто скользит по воздуху, но больше ни на что сил не хватает.
Опустив взгляд, соколиха замечает львицу, но она далеко внизу. Львица бежит за ней следом, время от времени глядя Вверх, – это она проверяет, не улетела ли соколиха. Львица несется во весь опор. Соколиха в первый раз видит, чтобы она бегала так быстро. Лапы едва касаются земли. Львица огибает сосны, перепрыгивает через камни, но ни одному наземному созданию не под силу обогнать Ветер. С болью в сердце соколиха замечает, что львица все больше отстает.
А яркая точка растет. Ветер несет соколиху вверх, к ней. Земля все больше удаляется. Соколиха не хочет ее покидать. Она понимает, что, если поднимется слишком высоко, назад уже не вернется.
Но вот ее догоняет кто-то другой. Стоило соколихе увидеть, кто это, и ее сердце сразу наполняется радостью: рядом девочка, и она летит! На странном, лишенном клюва бледном лице застыла упрямая решимость, длинные волосы развеваются за спиной, темные пряди отсвечивают фиолетовым и красным. Нет, девочка не допустит, чтобы соколиха ее покинула. Птица чувствует, как сила любви девочки тянет ее назад.
Но девочка человек, а летают они плохо, даже медленнее голубей, и ловкости у людей не больше, чем у птенцов. Девочка качается на Ветру, а когда ей попадается участок неровного воздуха, чуть не падает. Соколиха хочет лететь медленнее, чтобы девочка ее нагнала, но Ветер несет ее вперед.
Девочка зовет соколиху обратно. До
