Орден тут же узнает, что он у нас есть. Как, ты думаешь, он на это отреагирует?
– А что ты предлагаешь? – ожесточился Орландо. – Сидеть тихо и позволить Альянсу продолжать бомбить наши порты и заводы?
– Нет, конечно! Но я считаю, что Арриба должна подождать с применением генератора до тех пор, пока мы не найдем остальные, чтобы запустить их одновременно и покончить с Орденом!
Лицо Орландо как будто застыло:
– Из всех островов Арриба находится в наибольшей опасности. В Директории не сомневаются, что следующий удар будет нанесен именно по ней!
– У нас есть и другие средства обороны: гидропланы, сторожевые посты, разведчики-воланте…
– Да? А если Альянс ударит вместе с Орденом, как в прошлый раз? Много вам помогли ваши пушки и гидропланы?
Взгляд Альваро тяжело уперся в камин. Все умолкли, снова вспомнив Бессеру. Над Аррибой тоже висела опасность в виде двух скал-близнецов, парящих над островом. Ордену ничего не стоило повторить прошлый «подвиг», сбросив их на жилые кварталы, если только Дейзи с помощью генератора не сумеет это предотвратить.
– Мы все знаем, какое стратегическое преимущество дает нам обладание артефактом, – примирительно сказал Орландо. – Никто не собирается пускать его в ход без особой необходимости. Однако в случае серьезной угрозы мы обязаны им воспользоваться!
«И тогда Орден будет предупрежден, а мы потеряем шанс на внезапность», – подумала Дийна.
– М-да. Приятно, когда есть выбор, – с сарказмом сказал Диего.
Все молчали. Диего потянулся за печеньем, отломив половинку Барриге, который неустанно дежурил рядом.
– Давайте наберемся оптимизма! – попытался он всех подбодрить. – Весенняя погода на Континенте, как правило, неустойчива. Может, нам повезет и аэродромы Альянса зальет дождями. Тогда с нападением на Аррибу им придется повременить. А мы тем временем успеем найти и настроить оставшиеся артефакты!
Дийна мысленно подсчитала резервы: пока у них было три генератора, один из которых работал через пень-колоду, и всего один оператор. Слабовато. Она недовольно покосилась в сторону Мартина, чье упрямое нежелание покидать насиженное место в Эль Вьенто могло дорого обойтись его острову. К ее удивлению, Мартина в кресле не оказалось. Пока все были заняты чаем, он незаметно подошел к Марио, так и стоявшему в дверях. Из глубины комнаты не было слышно, о чем они говорили, но она заметила, что Мартин решительно кивнул и они пожали друг другу руки.
Половину ночи Дийна ворочалась без сна, заново переживая сегодняшние события. Все так запуталось! Орден с Альянсом угрожали Аррибе, которая готова была испробовать любые средства для защиты, даже если это повредит другим островам. В то же время Директория угрожала ее собственному родному замку – Гальдаре. Дийна не могла осуждать их за страх перед Орденом. Она хорошо помнила Близнецы – две ледяные скалы, на которых им с Альваро довелось побывать полгода назад. Теперь они казались ей снежными копьями, нацеленными в самое сердце Аррибы.
Совершенно непонятно, что со всем этим делать!
Утром она встала разбитая, в том мрачном настроении, когда руки просят паруса, а душа – полета. Баррига, увидев, что она натягивает летный комбинезон, возбужденно запрыгал на кровати. По какой-то неведомой прихоти он вдруг полюбил летать, хотя они с Альваро редко брали его на лодку, всего несколько раз. Заботливая Саина даже сшила ему специальную «летную» сумку, которая вешалась пилоту на грудь. Дийна попробовала отвлечь его горсткой фиников, чтобы сбежать потихоньку, но попытка не удалась: громкое оскорбленное «уау» из запертой комнаты быстро заставило ее вернуться. Пришлось взять с собой дополнительный груз.
– Вечно тебя на приключения тянет! – шепотом ворчала она, на цыпочках спускаясь по лестнице. Баррига, довольный, висел у нее под мышкой.
За ночь мелкие лужи в саду подернулись льдом. Возле ангаров никого не было. Железный замок на двери был седым от инея и леденил руки. Добравшись до лодки, Дийна нетерпеливо потерла ладони и подула на них, чтобы согреться. Она собрала и настроила парус, вынесла джунту на стартовую площадку, посадила в сумку Барригу, оттолкнулась – и наконец-то упала в небо, гостеприимно распахнувшееся ей навстречу.
Парус, словно крыло, наполнился ветром. Фрайо с Тибио вместе подхватили его и понесли. Они с Дийной немного поспорили, так как ветрам хотелось утащить ее наверх, к леднику, а Дийна стремилась на восток, к солнцу. Вскоре у нее заныли все мышцы, каждая клеточка стонала от напряжения. Зато на сердце стало легко, будто в нем открыли форточку и выдули все тяжелые, спертые мысли. Флайр стелился под днище лодки, словно атласная ткань. Солнце, бьющее сквозь оранжевую пленку паруса, все окрашивало в розовые оттенки. Оседлав волну, Дийна уткнула подбородок в пушистую макушку Барриги, и они замерли вместе, купаясь в солнечном свете. Каждое чувство было выкручено на максимум. Лодка мягко покачивалась на волнах, и душа тоже плыла и качалась ей в такт.
Вдруг Баррига завозился у нее в сумке, разворчался и зашипел.
– Что, замерз? – спросила Дийна. – Устал? Ну, ты наглый! Это же я рулю парусом, а ты просто на мне висишь!
Мерно плещущее море флайра убаюкивало, стирая всякое представление о времени… Баррига снова издал встревоженное шипение. Было ясно, что он не успокоится.
– Ладно. Идем на посадку.
Они снизились и плавно опустились в долину, где когда-то она учила Альваро. Сейчас долина утопала в цвету. Желтые и белые кусты ретамы распустили пышные гроздья. Запах стоял такой, что можно было опьянеть на лету.
Дийна приземлилась мягко, совсем как Баррига, когда утром он спрыгивал к ней на постель. С высоты было видно, как туман, теряя прозрачные лоскуты, убегал из долины. Кое-где в нем мерцали золотые и розовые сполохи флайра. Спрятав лодку на подветренной стороне нависшей скалы, Дийна уселась прямо на землю. Солнце грело спину и плечи. Подняв очки на шлем, она зажмурилась и подставила лицо его ласке. Саина всегда ругала ее за это, говорила – будут веснушки. Ну и пусть будут. Мысли текли разнеженные, ленивые. Шепот Тибио и аромат весенних цветов уносил в романтику со страшной силой.
Эх, почему у других все так просто? Некоторым хватало всего одной встречи, чтобы между ними все стало ясно: встретились, полюбили, нашли жилье, поженились. А кого-то судьба сталкивает с человеком другого склада, у которого душа закована в панцирь, вроде шкуры у Рохо, – и попробуй с ним разберись! С другой стороны, в ее биографии любовь изначально не предусматривалась, так с чего бы ей жаловаться? Если бы она осталась Дианой Веласко и по-прежнему жила на Ланферро, то вместо чьих-то признаний ее ожидал бы
