Черный Баламут. Трилогия - Олди Генри Лайон

«Да. Теперь — да».

2

3

…Они брели мне навстречу, по колено проваливаясь в свинец.

Чубатый гигант в одеяниях цвета запекшейся крови приблизился первым.

— Здравствуй, Секач, — сказал Яма, Адский Князь, Локапала Юга.

— Здравствуй, Грозный, — ответил я, не отводя взгляда.

И мы оба повернулись к Миродержцу Запада, Варуне-Водовороту, в чьих зеленых кудрях пеной блестела обильная седина.

Повернулись, чтобы как подобает приветствовать Брахмана-из-Ларца.

Я не стал спрашивать, что им известно и откуда. К чему?! — если из-за спины Варуны с показной робостью выглядывала голубоглазая богинька, придерживая на плече неизменный кувшин.

Капли тяжко шлепались на гладь Прародины и сразу тонули, уходя в пучину.

Да, наверное, если бы позавчера я начал прямо с жизни Карны, чья смерть являлась мне в пекторали панциря…

— Шлендра ты, — ласково бросил я Времени. — Маха-шлендра. Одно на уме?!

— Я такая, — подбоченилась Кала, умудрившись не уронить при этом свой кувшин. — Прости, Владыка: мы тебя ждали-ждали… Нездоровилось, да? А мы потом к тебе в Обитель… ой, а там Словоблуд, там Опекун, Десятиглавец… Пришлось чуть ли не силой им языки развязывать!..

И осеклась.

— Они явились ко мне в шатер, — бесцветно прогудел Яма, терзая чуб, побелевший за сегодняшний день. — Ночью, в часы перемирия. Все пятеро Пандавов во главе с Черным Баламутом. Воззвали к обету Гангеи не отказывать просящему и задали вопрос: каким образом можно убить меня? Я ответил. Назавтра Арджуна расстрелял меня, закрывшись Хохлачом, — я не мог поднять руку на того, кто родился женщиной, — и вынудил избрать день и час моей смерти. К чему мне было жить после этого?!

— Они убили слона, назвав его именем моего сына, — уронил маленький Варуна, глядя вдаль. — «Жеребец пал! — сказали они, следуя совету Черного Баламута. — Почему ты еще сражаешься, бесстыжий брахман?!» Я не поверил. Но они настаивали, а сына не было видно поблизости. Тогда я спросил Царя Справедливости: правда ли это? Он никогда не врал… раньше. После его ответа мне все стало безразлично. Я отвратился от битвы и сел безоружный на землю. Да, мне отрубили голову, как жертвенному барану! — но к чему мне было жить после этого?!

— Мне подсадили возницу-предателя, — сказал я, чувствуя, как знакомая ненависть заставляет кулаки сжаться. — Во время боя он загнал колесницу в трясину, и Арджуна метнул в меня, лишенного возможности маневрировать, «Прошение Овна», запрещенное в поединках смертных. Правда, надо отдать ему должное, он выждал некоторое время. Еще бы! — понимая, что сутин сын мигом раскусит предательскую уловку, он любезно позволил мне своими руками убить изменника. Отличный способ заткнуть болтливый рот!.. Я обманул Арджуну. Я оставил возницу в живых — и правильно сделал. Говорят, царь Шалья после моей смерти еще полтора дня удерживал позиции…