Ознакомительная версия.
Мимо маршировали отряды, следуя указателям в виде нарисованных на каждом перекрестке кругов. В лагере было множество длинных каменных казарм, а палаток куда больше, чем Каладин разглядел сверху. Духозаклинатели нельзя использовать для постройки абсолютно всех убежищ. После вони рабского каравана это место пахло хорошо, да и запахи знакомые – дубленая кожа, смазанное оружие. Однако солдаты в большинстве своем выглядели неопрятно. Они не были грязными, но и не казались достаточно дисциплинированными. Бродили по лагерю небольшими группами, в расстегнутых мундирах. Кто-то тыкал пальцем в сторону рабов и глумливо смеялся. И это войско великого короля? Отборные силы, что сражаются за честь Алеткара? К ним Каладин жаждал присоединиться?
Блат и Тэг внимательно следили за тем, как Каладин встает в строй вместе с остальными рабами, ожидая какого-нибудь фокуса. Но момент не подходил для провокаций – Каладин уже видел, как наемники ведут себя вблизи от регулярных войск. Блат и Тэг играли свои роли, выпячивая грудь и держа руки на оружии. Пинками загоняя рабов в строй, они одного ударили дубинкой в живот и грубо выругали.
К Каладину не приблизились.
– Королевская армия, – пробормотал стоявший рядом с ним темнокожий раб, что говорил о побеге. – Я думал, нас отправят в шахты. Что ж, все неплохо обернулось. Будем чистить уборные и ремонтировать дороги.
До чего же странно радоваться чистке уборных или труду на палящем солнце. Каладин надеялся на кое-что другое. Надеялся… Да, оказывается, он все еще помнит, что такое надежда. Копье в руках. Враг, с которым можно встретиться лицом к лицу. У него еще есть шанс это испытать.
Твлакв беседовал со светлоглазой женщиной в платье густого малинового цвета – явно важной персоной. Ее темные волосы были забраны в сложную высокую прическу, в них мерцали заряженные аметисты. Она походила на Лараль, какой та в итоге стала. Наверное, четвертого или пятого дана, жена и письмоводительница какого-нибудь офицера из этого лагеря.
Твлакв начал расхваливать свой товар, но женщина вскинула изящную руку.
– Работорговец, я вижу, что покупаю, – сказала она с мягким, аристократическим выговором. – Оценю их без твоей помощи.
Светлоглазая двинулась вдоль строя в сопровождении нескольких солдат. Ее платье было скроено по моде алетийской знати – шелковое, длинное, плотно облегающее в верхней части, с ровными юбками. Оно застегивалось по бокам на пуговицы, от талии до шеи; маленький воротничок расшит золотом. Длинный левый рукав прятал ее защищенную руку. Мать Каладина ограничивалась куда более практичной перчаткой.
Судя по лицу женщины, увиденное не очень-то ей понравилось.
– Эти люди истощены и больны, – сказала она, принимая у молодой помощницы тонкую трость, которой приподняла волосы одного из рабов, изучая клеймо на его лбу. – Ты просишь два изумрудных броума за голову?
Твлакв начал потеть.
– Возможно, полтора?
– И на что они мне? Таких грязнуль я не подпущу к еде, а для большей части остальной работы у нас есть паршуны.
– Моя госпожа, если вы недовольны, я могу отправиться к другим великим князьям…
– Нет, – отрезала дама и ударила раба, который отпрянул, когда она принялась его разглядывать. – Один с четвертью. Они могут рубить для нас дрова в северных лесах… – Она замолчала, заметив Каладина. – Так-так. А этот экземпляр получше остальных.
– Я предполагал, что он вам понравится. – Твлакв подбежал к покупательнице. – Раб довольно…
Она подняла трость, вынуждая Твлаква умолкнуть. На губе у нее была небольшая ранка. Измельченный корень скверносора ей бы помог.
– Сними рубаху, раб, – скомандовала она.
Каладин посмотрел прямо в эти голубые глаза и ощутил почти необоримое желание плюнуть в лицо светлоглазой. Нет. Нет, он не мог себе этого позволить. Не сейчас, когда появился шанс. Он вытащил руки из мешкообразного одеяния, и оно упало до талии, открывая грудь.
Несмотря на восемь месяцев рабства, Каладин все еще был мускулистым, не в пример остальным.
– Слишком много шрамов для юноши, – задумчиво проговорила аристократка. – Ты солдат?
– Да.
Девушка-спрен шмыгнула к женщине, изучая ее лицо.
– Наемник?
– Армия Амарама, – ответил Каладин. – Гражданин, второй нан.
– Бывший гражданин, – встрял Твлакв. – Он был…
Светлоглазая снова заставила работорговца замолчать, взмахнув тростью, и бросила на него строгий взгляд. Потом той же тростью она отвела волосы со лба Каладина и уставилась на него, цокая языком:
– Глиф «шаш». – (Несколько солдат шагнули вперед, схватившись за мечи.) – Там, откуда я родом, таких рабов просто казнят.
– Им везет, – сказал Каладин.
– И как же ты сюда попал?
– Кое-кого убил. – Каладин осторожно подбирал лживые слова. «Пожалуйста, – подумал он, обращаясь к Вестникам. – Пожалуйста…» Он уже так давно ни о чем не молился.
Женщина приподняла бровь.
– Светлость, я совершил убийство. Напился и сделал несколько ошибок. Но я могу обращаться с копьем не хуже других. Отправьте меня в войско вашего великого князя. Позвольте мне снова сражаться.
Было странно так врать, но эта женщина ни за что не позволит Каладину взять оружие в руки, если решит, что он дезертир. Пусть лучше считает, что он совершил убийство по неосторожности.
«Пожалуйста…» – подумал он. Так хотелось снова стать солдатом. В какой-то миг это показалось самой славной вещью, о которой только можно мечтать. Куда лучше умереть на поле боя, чем растратить свою жизнь, вынося чьи-то ночные горшки.
Твлакв шагнул к даме. Бросил взгляд на Каладина, вздохнул:
– Он дезертир, светлость. Не слушайте его.
«Нет!»
Яростная вспышка гнева уничтожила надежду. Каладин протянул руки к Твлакву. Он задушит эту крысу, он…
Что-то с хрустом ударило его по спине. Он охнул, зашатался и упал на одно колено. Дама отпрянула, обеспокоенно прижав защищенную руку к груди. Один из солдат схватил Каладина и опять поставил его на ноги.
– Что ж, – сказала она наконец, – очень жаль.
– Я могу сражаться! – прорычал парень сквозь боль. – Дайте мне копье. Позвольте мне…
Светлоглазая подняла трость, вынуждая его умолкнуть.
– Светлость, – проговорил Твлакв, не глядя на Каладина, – я бы не доверил ему оружие. Он действительно убийца, да еще и непокорный – не раз затевал бунты против своих хозяев. Я не могу продать его вам как закабаленного солдата. Совесть мне этого не позволит. – Работорговец помедлил. – И люди в его фургоне… он мог их всех сбить с толку своими разговорами о побеге. Моя честь требует, чтобы я вас предупредил.
Каладин стиснул зубы. Он едва сдерживался, чтобы не попытаться напасть на солдата, стоявшего позади, схватить его копье и потратить последние мгновения своей жизни, пытаясь воткнуть оружие во внушительное брюхо Твлаква. Почему? Какое Твлакву дело до того, как с Каладином будут обращаться в этой армии?
Ознакомительная версия.
