был о них осведомлён – и одобрял их.
– Это лишь предположение, – заключил Сэрим осторожно, поглядывая то на одного, то на другого собеседника. – В конце концов, я ведь просто бродяга, где мне судить о важном и высоком? Но одно могу сказать точно: не за справедливостью зазвали Фогарту во дворец. Ей готовят ловушку, а вот какую… Что может киморту навредить?
– Дурман, – не раздумывая, ответил Телор. Лицо у него было точно изо льда высечено – светлое и холодное, и ни одна чёрточка не двигалась. – Морт-мечи, если их больше дюжины… Или другой киморт. Что же, самое необходимое я узнал – так не будем же медлить. Нанесём лорге Захаиру визит со всем почтением; не терпится узнать, как он скривит рожу, когда меня увидит.
Покидая стоянку табора, он отозвал в сторону Тарри и посоветовал ему подготовиться к скорому отъезду – на всякий случай. Тайра, как ни рвалась во дворец с Аларом, в итоге осталась с братом – помогать в сборах.
– Не знаю, как суд пройдёт, но добра ждать не приходится. Вот вам монетка; если она почернеет – тотчас же выезжайте из города через южные ворота и по старому тракту, мимо дерева с обугленной вершиной, отправляйтесь вдоль крепостной стены к северу через восток, – сказал Телор на прощание. – Через час пешего ходу увидите по правой стороне большой куст в человеческий рост, сплошь в розовых цветах. Ступайте прямо сквозь него – и дальше до округлой поляны с тремя старыми кострищами. Если там будут всадники в белых плащах с эмблемой зелёной ветви, дружина Эсхейд, скажите, что это я вас отправил туда на постой… И не медлите слишком. Здешняя стража умнее, чем кажется; а после того, что сегодня на суде будет, в покое вас не оставят.
– А что будет-то там, кудесник? – крикнул ему вслед Тарри.
– Вот придём и узнаем, – махнул рукой Телор, не оборачиваясь. – Но Аю-Насмешника мы повеселим изрядно, клянусь.
Табор ответил ему одобрительными возгласами: уж что-что, а суматоху и шумиху кьярчи любили не меньше, чем их незлой проказливый бог.
Всю дорогу до замка Алар крепко держал Рейну за руку и объяснял, как себя вести при дворе у лорги, что говорить и о чём молчать. Больше отвлекал от переживаний, чем учил, по правде говоря; да и у него самого сердце было не на месте – и то начинало биться втрое быстрее, то замирало. Спутник тоже беспокойно метался над плечом, точно был не всемогущим вместилищем силы и памяти трёхсотлетнего киморта, а встревоженной птицей; наконец Алару настолько опостылел постоянный привкус крови во рту и дурнота, что он сунул спутника в меч.
«Надеюсь, – пронеслась мысль, – что хоть несколько часов он там пробудет».
Удерживать его внутри клинка в последнее время стало гораздо легче – и, сказать по правде, жизнь это изрядно упрощало.
Примерно на полпути Телор извлёк из поясного кошеля крохотную глиняную свистульку и дунул. Вроде бы ничего и не произошло, но почти у самых ворот замка послышался вдруг топот копыт позади – и вылетела из-за поворота дюжина всадников и всадниц. Гурны у них были высокие, мощные, серебристо-серой расцветки, а плащи – белые, с изображением зелёной ветви, заключённой в кольцо.
«Дружина Эсхейд, – догадался Алар. – Или, верней, её часть».
– Моя охрана, – подтвердил Телор его догадку, обменявшись с командиром отряда короткими приветствиями. – Эсхейд считает, что одному мне ходить не стоит – время тревожное… В другой раз я б поспорил, но сейчас и впрямь ни один клинок лишним не будет. Если что лорга и уважает даже у своих врагов, так это силу.
Мечи и кинжалы у всадников в белых плащах оказались куда лучше тех, какими была вооружена городская стража: работа взрослого киморта, а не ученика или вовсе простого мастера. А потому даже дюжина воинов стала бы грозной силой – или, по крайней мере, причиной, чтобы Телора побоялись атаковать в спину. Двоих он оставил за стенами замка, в древней роще, помнившей, быть может, саму Брайну – сторожить гурнов; остальные вошли вместе с ним через главные ворота. Стражникам это не понравилось, но ещё меньше понравились им слова, брошенные через плечо:
– Лорге обо мне не докладывать. Я сам о себе доложу.
– Что, и впрямь ничего не скажут? – спросил Алар шёпотом, когда отряд миновал вторые ворота и оказался под сводами замка.
– А отчего, думаешь, Захаир меня так не любит? – усмехнулся Телор, и белые зубы влажно блеснули в полумраке. Но улыбка исчезла без следа едва ли не быстрее, чем появилась, и бледное прекрасное лицо снова стало холодным и отстранённым, как маска изо льда. – Идём-ка левее. Я знаю, как срезать путь, и что-то подсказывает, что лучше бы поспешить. Чуешь, какая морт вокруг? Кипит, как смола в котле.
Дышать в замке и впрямь было тяжело. И не столько из-за спёртого воздуха, запаха старости и неубранной казармы, сколько из-за силы, собравшейся в одном месте. Морт уплотнилась настолько, что стала похожа на густое масло, вязкое – и жгучее, потому что наполняла его чужая воля, гнев и отчаяние… И это был ещё не предел, ведь вверх, к небу, тянулась огромная воронка, видимая даже сквозь перекрытия и стены.
«Не хотел бы я стать врагом киморту, способному на такое, – подумал Алар, невольно сжимая руку Рейны покрепче. – Да и найдётся ли кто-то достаточно безрассудный, чтоб с ним враждовать?»
Телор, вероятно, тоже чувствовал нечто подобное, потому что обернул вокруг себя морт, как плащ. Повеяло холодом, как с ледника, цветами и листвой – но этот слабый аромат почти тонул в раскалённой, яростной силе, разлитой вокруг. Даже обычные люди ощущали её отзвуки: моргали замедленно, как в полусне; чаще сгладывали вязкую слюну; неосознанно ощупывали грудь, точно пытаясь унять сердцебиение сквозь рёбра.
Зал, где проходил суд, оказался в дальней части замка, у внешней стены. Двери охраняли с полдюжины дружинников; один из них выступил вперёд, поднимая руку в знак мира:
– Государь наш, лорга Захаир, не может сейчас принять тебя, кудесник. Прошу, прояви терпение и позволь отвести тебя туда, где ожидание не покажется столь обременительным, как здесь, посреди сквозняков и коптящих ламп.
Губы у него немного подрагивали – видимо, о дурном характере киморта из Хродды он знал не понаслышке.
– Благодарю за заботу, но останусь, пожалуй, здесь, – ответил Телор, чуть изогнув губы в намёке на улыбку. – Во-первых, сквозняки этому месту лишь во благо… А во-вторых, я пришёл сегодня не к твоему государю.
Он шевельнул пальцами, словно отталкивая что-то от себя
