атмосферу, чтобы изменить свой имидж в глазах отчима, но сломать стереотипы отношений, сложившиеся за три года их прошлой семейной жизни, так и не смогла. Даже когда девушка преодолела двадцатилетний рубеж, Рис продолжал относиться к ней как к своей малышке. А ведь Кристина по факту заменила отчиму погибшую жену практически во всём, кроме секса: вела хозяйство, воспитывала братика, создавала уютную атмосферу в доме и всячески поддерживала вечно занятого главу семьи. Она никогда не называла своего кумира папой, только по имени, как бы подчёркивая отсутствие кровных родственных уз.
Увы, всего этого оказалось недостаточно, и тогда в ход пошла уже тяжёлая артиллерия. Девушка начала откровенно показывать Рису, что он ей нравится как мужчина. Теперь ошарашенный папочка всё чаще слышал, как дочь прибавляет к его имени эпитеты, типа «милый», а то и «любимый». При разнице в возрасте между ними более сорока лет это звучало довольно экстравагантно и вызывающе, но поначалу Рис легкомысленно игнорировал попытки заигрывания любимой дочурки, списав их на эксцессы взросления. Он был уверен, что девица перебесится и успокоится.
Однако время шло, а юная кокетка настырно продолжала свою наступательную операцию. Чтобы остудить зарвавшуюся нахалку, возомнившую, что ей позволено играться чувствами своего папочки, Рис принялся ухаживать за одной моложавой вдовушкой. На самом деле никаких иных намерений, кроме вразумления своего великовозрастного дитяти, у ухажёра не имелось, но вдовушка оказалась довольно решительной особой и быстренько взяла его в оборот. Неизвестно, чем бы закончился сей воспитательный манёвр, если бы однажды прямо посреди белого дня, прогуливаясь по улице Алата, вдовушка ни лишилась своего платья, оставшись в довольно нескромном белье.
На вопли возмущённой общественности Кристинка только удивлённо пожала плечами, мол, она тут совершенно ни при чём. За неимением доказательств злого умысла и вследствие отсутствия прямого ущерба пострадавшей дело удалось спустить на тормозах, но сей откровенный сигнал всё же достиг своей аудитории. С тех пор не только вдовушка, но и остальные жительницы Алата стали избегать опасного кавалера, да и сам кавалер больше не рисковал возбуждать ревность юной волшебницы. Однако эта хамская выходка всё же имела весьма далеко идущие последствия, и заключались они в том, что Рис начал ловить себя на проявлении ответных чувств к дочери.
Впрочем, дело тут было вовсе не в том, что Кристине якобы удалось разжечь огонь страсти в давно остывшем сердце любимого мужчины, всё было гораздо банальней. Когда девушке исполнилось двадцать лет, она стала настолько сильно напоминать свою мать, что это сходство сделалось почти мистическим, причём касалось оно не только внешности или манеры держаться, а было куда глубже. Рис был очень сильным эмпатом, а потому Кирина деловитость и даже внешняя холодность не могли скрыть от него бушевавший в душе любимой женщины чувственный пожар. Возможно, именно это безумное сочетание льда и пламени как раз и свело с ума отчаянного охотника. Теперь тот же пожар бушевал в душе Кириной дочери, и от него не было спасения.
— Ты собираешься затеять небольшую войнушку? — Атан-кей отхлебнул чая из своей кружки и с любопытством воззрился на ученика.
— Это для самозащиты, — тут же принялся оправдываться Мартин. — Я не собираюсь использовать эти техники, чтобы причинить кому-то вред.
— Ну положим, вред — понятие относительное, — в глазах учителя промелькнуло странное выражение, совершенно не свойственное мудрому Творцу. Если бы Мартин не был так зациклен на своих корыстных целях, то обязательно обратил бы внимание на то, что взгляд Атан-кея исполнился нерешительности и сомнений. — Похоже, твоя истинная природа всё-таки начала брать своё.
— Природа Творца? — ученик сразу размяк в ожидании похвалы учителя.
— А сам-то ты как думаешь? — ушёл от вопроса Атан-кей. — Скажи-ка мне, любезный, что у тебя получается делать лучше всего?
— Тут никакого секрета нет, — Мартин пожал плечами, — лучше всего я обращаюсь со стихией огня, — он ответил на автомате, и только потом до юного мага начал доходить смысл вопроса. — Огонь ничего не создаёт, он только разрушает. Значит, я не Творец, а Разрушитель, — прошептал потрясённый юноша побелевшими губами.
— Когда мы называем себя Творцами реальности, то как бы подразумеваем, что обладаем способностью к материализации, однако это не вполне корректно, — голос Атан-кея звучал так бесстрастно, словно он просто объяснял ученику очередную технику. Он то ли намеренно делал вид, то ли и вправду не заметил, какое впечатление произвёл его вопрос на Мартина. — На самом деле Творец обладает способностью трансформировать реальность в соответствии со своими намерениями, а это включает в себя в том числе развоплощение материальных объектов.
— Ага, вот только кто-то создаёт свои миры, а кто-то способен лишь на то, чтобы сжечь чужие дотла, — уныло пробормотал Разрушитель.
— Не нужно прибедняться, — пожурил своего ученика Атан-кей, — у тебя и с материализацией дела обстоят совсем неплохо. Однако давай смотреть правде в глаза, тут твои способности весьма посредственные, зато обратный процесс даётся тебе с лёгкостью прямо-таки феноменальной. Думаю, весь этот антураж в виде пламени тебе уже и не требуется вовсе.
— В каком смысле? — заинтересовался Мартин.
— Я уже рассказывал тебе, что все объекты проявленной реальности являются составными, — Атан-кей вопросительно посмотрел на ученика, и тот счёл необходимым вставить свои пять копеек.
— Этот тезис даже имеется в учении будды Шакьямуни, — поддакнул Мартин.
— Все части объектов тоже являются составными, — Атан-кей как ни в чём ни бывало продолжил свою лекцию, — и так до бесконечности. В проявленном мире нет таких объектов, про которые можно бы было утверждать, что они целые и неделимые, что бы там ни говорили профаны от так называемой науки. Целым является только Абсолют, тот самый источник, из которого все объекты и проявляются. Когда мы осуществляем акт материализации, то просто соединяем более мелкие части в часть покрупнее, а когда развоплощаем, то разрываем связи между частями.
— А мы это делаем на уровне вибраций источника или на уровне иллюзий ума? — Мартин уже забыл про свои рефлексии и подключился к дискуссии.
— Очень хороший вопрос, — похвалил его Атан-кей. — Любой Творец работает сразу на двух уровнях. Непосредственная трансформация реальности осуществляется на уровне вибраций, а за вписывание результата в нашу иллюзорную реальность уже отвечает ум.
— То есть огонь для меня — это просто якорь ума, — догадался ученик.
— Совершенно верно, — Атан-кей удовлетворённо кивнул, — тебе требуется некий огненный ритуал, красочная визуализация, которая помогает тебе убедить свой ум, что всё происходящее реально. Само разрушение связей происходит ещё до того, как вспыхивает пламя.
— Значит, я могу разрушить любой объект, просто выразив такое намерение? — от столь фантастической
