из домов, на земле, обнаружилось огромное светлое пятно. Пожалуй, так мог бы выглядеть снег, вот только для него ещё было рано.
Шар! Мешок сложенного воздушного шара!
Едва проскочила эта догадка — в продолговатом здании рядом сразу же стал угадываться силуэт корабля…
Все ясно. Надо возвращаться и докладывать.
* * *
В головном дозоре, разведчиков встретил Даджой с несколькими бойцами. Сперва новости рассказали ему, потом, спустя всего минуту, Бате и самым активным сержантам. Примечательно, что Лайонела с ними не было. То ли болт забил, то ли так рьяно исполнял обязанности замыкающего, что действительно перекрывал тыл намертво… В принципе, в первое верилось также тяжело, как и во второе. Но не суть.
Суть в том, что решение пришло незамедлительно. Сначала окружить причинное место, а потом поджечь его. Зачем? А затем, чтобы обеспечить занятие врагу и освещение себе. Хитро? И да, и нет одновременно. Вроде, ведь, ничего сложного, а вроде и целая стратегия. Жаль только полноценный котёл сделать не выйдет.
Только полукольцо получится. За то какое! Плюс один взвод Батя уложил так, чтобы они простреливали на всю длину единственную улицу села. Пара домов и несколько линий заборов малину, конечно, портили, но совсем без препятствий — только в упор лезть. А это, в свою очередь, ближний бой и неминуемые потери!
В общем, все разместились на позициях и ждали. Вперёд снова выступили разведчики. Кеншин подобрался к кораблю шагов на пятьдесят и достал из рукава свои метательные приблуды — сюрикены. Но, в отличие от тех, что уже доводилось видеть Максу, к этим крепились какие-то мешочки. Догадаться об их предназначении труда не составило.
Степняк чиркнул огнивом и у него в ладонях весело заискрился запал. Широкий замах… Бросок! И ещё раз! И ещё!
Поначалу, в местах попаданий горели лишь скромные огоньки. Но к моменту, когда пара наёмников вернулась к своим людям — борт судна уже занялся несколькими кострами. В общем-то — ожидаемо. Ведь доски для небесных кораблей делают филигранно тонкими и обязательно из лёгкой древесины. А маломальской прочностью обычно обладают только каркасы и палубы.
И это ещё неизвестно, какую гремучую смесь мог намешать Кен!
Пламя быстро разгорелось и перебралось внутрь корпуса. Прошло не больше минуты, а окраину села уже освещал гигантский факел! Да так ярко, что целиться можно было бы хоть в дальний конец улицы.
Наконец, соизволили появиться первые пустынники. Сначала, по пояс голые мужики бегали между домами и будили остальных. Потом потихоньку начали собираться вокруг пожара. Кто-то пытался плескать в огонь водой из ведер, другие стояли и исступлённо пялились, ещё человек десять принялись оттаскивать воздушный шар. Всего их было человек сорок.
Один из бедуинов, самый седой и бородатый, упал на колени и содрогался всем телом. Но из-за треска пламени не было слышно ни его вой, ни криков остальных. А сами они не могли услышать, как горланит в ста метрах Батя:
— Внимание, бригада! Все мушкеты к бою! Товсь! Цельсь!
Макс уже давно был готов и держал на мушке рыдающего старика. Он справедливо рассудил, что это или капитан корабля, или даже командир всей экспедиции. А ещё, был уверен — Кеншин тоже выбрал его своей целью.
— Огонь!!!
Залп получился настолько слаженным, что поляну озарила ослепительная вспышка! А грохот — в прямом смысле, болезненно ударил по ушам! Даже выстрел крепостного ружья Даджоя бесследно затерялся в этом раскате…
После такого, естественно, никто бы не расслышал следующий приказ. Но порядок действий был много раз разжёван и объяснён бойцам во время тренировок. Теперь они самостоятельно хватали вторые и третьи ружья, целились и стреляли, кто с какой скоростью мог.
Не спешили только те, кто был поазартнее и поопытнее. Макс, например, своё второе ружьё так и не разрядил. Он попросту не сумел разглядеть кого-нибудь на ногах или хотя бы шевелящегося.
Ещё бы! Сколько их там было, против трёхсот то пуль и заряда картечи?
Короче, бой не состоялся. Ну вот и хорошо!
Дальше наёмники приказали всем перезарядить мушкеты и ждать. А несколько отделений на всякий случай отправили караулить тыл и фланги.
Так и пролежали до самого утра. Бедуинов больше не показывалось, местные, если и были — то тоже не высовывались.
Единственным происшествием стала внезапная активность Даджоя. Никого не предупреждая, великан выстрелил куда-то в ночное небо по над крышами домов. Как он сам потом объяснил — в голубя. И разглядел же в темноте! А может даже на хлопки крыльев прицелился. Хотя, с его монструозной картечницей — много мастерства не надо.
* * *
Когда в бездне воспылал Свет, наёмники повели бригаду на зачистку. Две роты окружили село редкой цепью. Их задачей было сигнализировать, если кого-то увидят. А третья рота вместе с офицерами проверяла двор за двором и дом за домом.
К дверям и окнам подходили щитоносцы, стучались и предлагали всем выйти наружу. Конечно же, пустынникам обещали жизнь.
Но, увы или к счастью, ни одного не нашли. Только бабы, дети и сельский голова с местным священником… Всего человек пятьдесят.
Их собрали в центре села и стали расспрашивать, что да как было. Ничего нового выяснить не удалось.
Бедуины прилетели месяц назад. Только высадились — сразу пошли мужиков резать. Потом сами по домам расселились и лютовать начали. Взаперти держали, насиловали, били, снова насиловали… Еду вымаливать приходилось. Постоянно брагой заливались и своей какой-то дурью накуривались. И так с самого начала и до этой ночи.
Женщины, не сразу поняли, что всё уже позади и что они свободны. А когда до них дошло — начался форменный бардак. На шеи солдатам вешались, в дома за стол тащили (а может и не за стол), остаться умоляли чуть ли не на коленях. Выли и плакали все поголовно.
Но шум и гам долго не продлились.
В толпе прогремел одиночный выстрел…
Женщины отпрянули в разные стороны. Прочь попятились и солдаты.
Прямо по центру пяточка стояла девушка с дымящимся мушкетом. Её глаза были широко раскрыты, грудь под сорочкой вздымалась как кузнечные меха, а у ног лежало бездыханное тело сельского головы. Ну понятно…
Священник попытался было отойти и смешаться с односельчанками, но куда там?! Бабы грубо вытолкнули его обратно в образовавшийся круг.
И всё это — в полной тишине.
Батя быстро смекнул, что к чему. Раз уж такая петрушка началась — то грех ей не воспользоваться. Он выступил навстречу святому отцу и, не поднимая
