Бранд кивнул и некоторое время стоял в задумчивости, в то время как Двор демонстративно игнорировал его. Затем он медленно направился обратно в свою небольшую комнату в отдалённом Восточном крыле; Валлар был в меру гостеприимен… Он устало опустился на единственный годный стул и укутался одеялом. Постель выглядела тёплой и манящей, но он слишком устал, чтобы забраться в неё.
- Ты выглядишь уставшим.
Бранд напрягся; груда постельного белья превратилась в девушку под простынями. Он ухмыльнулся, и кинжал исчез из его руки.
- Марим, как ты сюда попала?
- Геррандес всё устроил.
Бранд рассмеялся и поднялся со стула. Отбросив одеяло, он быстро забрался под простыни. Некоторое время они лежали бок о бок, не шевелясь.
- Погружение завтра, не так ли?
- Да.
- Это будет опасно.
- За это мне и платят.
- Разве тебе не страшно?
- Конечно. Но три чёрных жемчужины… Ради них я бы отправился в Ад в первых рядах.
Марим зашевелилась рядом с ним. - Ты действительно устал?
- Да.
- О…
- Но не настолько.
4.
Бранд медленно погружался в непроглядную темноту, его неуклонно тянул вниз кожаный ремешок на лодыжке, с которого свисал свинцовый слиток, используемый ныряльщиками, чтобы с его помощью добраться до Глубин за рифами. Ни один нормальный человек не смог бы долго продержаться в Глубинах, и даже помощь Геррандеса была лимитирована. Меч, висевший у него на боку, успокаивал, левая рука покоилась на эфесе. По мере того как он погружался в Глубины, свет постепенно мерк, а уважение Бранда к обычным ныряльщикам росло: люди, которые ежедневно выдерживали такое испытание, чтобы собрать жемчуг для Валлара, были поистине храбрецами. Валлар… Губы Бранда непроизвольно скривились, пропустив немного воды.
Перед выходом в море Геррандес сообщил ему, что один раб уже принесён в жертву. Бранду не понравился ответ на его вопрос: - “Как?” Девушку бросили в Глубины с привязанным к лодыжкам свинцовым грузом, утопили… Сейчас он находится в похожей ситуации.
Его ноги коснулись дна, и он немедленно потянулся вниз, чтобы высвободить ступню из кожаной петли, полагаясь на то, что утяжелённый ремень скомпенсирует его плавучесть.
Он снова ослеп… Морская соль во рту была словно кровь… страх захлестнул его…
Он боролся с ним, и его разум прояснился, хотя глубоко внутри что-то кричало, чтобы он бежал. Он сосредоточился на этом чувстве и обнаружил, что оно усиливается, когда он смотрит в одном определённом направлении. Он стиснул зубы и уверенно поплыл туда.
Он медленно продвигался вперёд, в состоянии почти полной слепоты стараясь избегать скалистых выступов рифа. Он больно ударился головой о низкий выступ и бесцельно зашарил руками, пытаясь ухватиться. Его пальцы нащупали неровную опору, а когда он дотронулся до неё, то обнаружил рельеф - замысловатую резьбу, глубоко врезанную в камень. Ощупывая кончиками пальцев поверхность, он обнаружил, что очертания размыты и покрыты коралловой коркой до неразборчивости, но обнаружил выступы над и под резьбой, а также по обеим сторонам. Его воображение содрогнулось при мысли о стене, сложенной из таких… кирпичей, площадью в добрых десять квадратных футов.
Его внутренний страх внезапно исчез, а вместе с ним и ориентир. Он понятия не имел, как далеко заплыл и как долго пробыл под водой. Он пожал плечами, осторожно нащупывая покрытые кораллами выступы; где-то здесь должно было быть отверстие, рычаг. Погребённый под кораллами, но вполне различимый рычаг. Он потянул, но тот не поддавался. Он обхватил его обеими руками, упёрся обеими ногами в стену и потянул. Мышцы напряглись на долгие мучительные мгновения, прежде чем рычаг, наконец, со скрежетом подался вперёд, лишив его равновесия.
Взмах руки - но теперь перед ним был не камень, а свободное пространство. Он осторожно проплыл в новое углубление, которое оказалось туннелем. Он осторожно поплыл дальше. Туннель извивался и поворачивал, а затем резко уходил вверх. Он последовал по нему и удивился, когда его голова внезапно вынырнула из воды; здесь был воздух. Непроглядный и тошнотворно сладкий, но тем не менее желанный. Осторожно оглядевшись по сторонам, Бранд обнаружил, что находится в каком-то бассейне. Он выбрался на холодный каменный пол. Вокруг была кромешная тьма и тишина.
Воздух был неестественно густым и тяжёлым, и Бранду было так же трудно двигаться в нём, как и в воде. Он сунул руку в водонепроницаемую сумку на поясе и вытащил трутницу. Нащупав на полу гладкую деревяшку, он обмотал её пропитанной маслом тряпкой. Должен получиться хороший факел. Он высек искру и поджег его.
Свет вспыхнул, осветив огромную пещеру длиной и шириной в сотню ярдов. Но Бранд не обратил внимания на её размеры, потому что перед ним, распростёршись, лежал Человекоубийца.
5.
Глубоко внутри Убийцы сердце бьётся один раз, останавливается и бьётся снова. Кровь пульсирует вяло, а склизкое тело сотрясает дрожь. Грубо вырванный из своих кровавых снов, Убийца просыпается, испытывая боль и ненависть. У него нет разума, который люди могли бы понять, но он ненавидит, по-своему. Таким он был создан, чудовище вне времени, Человекоубийца, последнее оружие давно исчезнувших падших в их войне против человечества. Человекоубийца - его имя и смысл существования.
Ненавидя, Человекоубийца открывает глаз.
Бранд сдержал крик, когда единственное бледное веко распахнулось, открыв кроваво-красный глаз. Меч мгновенно оказался в его руке, но так же быстро опустился, забытый, в то время как Бранд стоял, ошеломлённый физической реальностью легенды. Перед ним распростёрся Убийца - тридцатифутовое белоснежное тело, ниспадающие белые волосы вокруг лица - насмешки, возвещающего всем богам, которые были и могут быть, что ни один человек не приложил руки к его созданию.
Сдавленный крик Бранда эхом разнёсся по Гробнице, когда Зверь неуверенно приподнялся на передних лапах, длинные когти прочертили борозды на каменном полу. Ближайшая к Бранду лапа взметнулась к нему, и он пригнулся, скорее инстинктивно, чем намеренно.
Когти рассекли воздух над ним, и его меч глубоко вонзился в пульсирующую плоть. Густой пурпурный ихор забрызгал пол. Человекоубийца захрипел и зарычал, снова замахиваясь, но скорость его движений притупилась, он долго спал и ещё не до конца пробудился.
Всхлипывая от ужаса, Бранд отбросил факел в сторону и снова и снова рубил чудовище, пока ихор не залил его с головы до ног; он с трудом держался. Он отметил про себя, что факел всё ещё горит, хотя то, что он принял за кусок дерева, на самом деле оказалось человеческой бедренной костью. Другие человеческие кости были разбросаны по широкому каменному полу. Он дико озирался по сторонам; Человекоубийца быстро приходил в себя и вскоре раздавит его так же легко, как человек - назойливую вошь. Когда человек и Зверь остановились и уставились друг на друга с взаимной ненавистью, к Бранду вернулся разум, и он вскинул меч,
