— Мы здесь для того, чтобы охранять Хадан,— проговорила она холодно.— Однако если вам охота пустить себе кровь — я к вашим услугам! Ну вы, двое! Вперед! Покажите, какие вы храбрые — вдвоем против женщины!
Ее противники, багровые от оскорблений, которыми она их осыпала, закружили вокруг Сони, пригибаясь и держа наготове кинжалы.
В этот момент дверь караульного помещения распахнулась, и стремительным легким шагом вошел Бракна. Его круглые темные глаза быстро обвели небольшую комнатку. Казалось, ничто не ускользало от его взора — ни перевернутые скамьи, ни разбросанные в беспорядке игральные кости, ни пустой кувшин из-под кислого вина, которым щедро торгует местный бастет.
— Что здесь происходит? — резко спросил он.
Солдаты опомнились первыми. Азуги выпрямился, исключительно ловко спрятал кинжал и, пожав плечами, ответил:
— Ничего, сетмон. Ровным счетом ничего особенного.
Харбар также принял равнодушный вид и лениво направился к скамейке, чтобы поправить ее.
Соня вызывающе вскинула голову.
— Тебя удовлетворил ответ этих негодяев, сетмон?— крикнула она, видя, что Бракна собирается повернуться и выйти из караульного помещения.
Бракна приостановился.
— О чем ты, женщина?
— Мое имя Соня! — Молодая женщина кипела от холодной ярости.— Потрудись запомнить это!
— А зачем? — Бракна пожал плечами.— Вас много… У каждого имя… Зачем-то я должен запоминать эти бессмысленные звуки…
Тут он встретился с Соней глазами, и она невольно содрогнулась. В темных глазах Бракны была бездна.
— Всех вас ждет смерть. Смерть — это Время, а Время я знаю довольно…
— Время… — как завороженная, проговорила Соня. Ей казалось, что она спит, утонув в этих глазах. Затем она тряхнула головой и очнулась.— Сетмон, я прошу лишь одного: относиться ко мне так же, как ко всем остальным солдатам. В здешних бастетах довольно шлюх. Если бы я собиралась предложить твоим людям услуги такого рода, я не стала бы настаивать на встрече вашим нилитом.
— Она права,— холодно сказал Бракна и удостоил каждого из солдат пристального взгляда.— И если я еще раз увижу…
Холодок страха пробежал по спине Сони, хотя вообще-то она была не робкого десятка. Что-то в голосе Бракны заставило ее содрогнуться.
* * *
Нилит Трарза не пил — он выпивал. Точнее сказать, он любил посидеть в бастете под названием «Три тритона» за кувшинчиком доброго сладкого винца. Об этой привычке нилита было известно всему городу, поэтому любой мог отыскать его в час отдыха и поговорить по душам.
Трарза не был женат. На такие глупости, как обзаведение собственной семьей, у него не хватило времени. Бесконечные стычки с черными соседями — рыжая бестия права, дарфарцы обнаглели и постоянно лезут на границу со Стигией! — заботы сперва младшего командира, а затем и начальника гарнизона — все это съело жизнь Трарзы без остатка.
Он не роптал. В своем роде он был очень доволен такой долей.
— Еще кувшинчик и к нему…— обратился было нилит к толстенькой служанке, лицо и фигура которой говорило о примеси в ее жилах дарфарской крови.
— Знаю, знаю, сырой рыбы, вымоченной в виноградном соке, завернутой в виноградные листья с добавлением лимона, перца и луксурского коричного сахара! — выпалила служанка одним махом. При этом она улыбалась нилиту крупными сочными губами.
Трарза добродушно покивал ей.
— Правильно, дочка, правильно. И откуда ты все знаешь, плутовка?
Служанка шутливо погрозила ему пальцем.
— У меня свои источники этой… как ее… по-вашему… ну, как это вы называете, военные?
Трарза откинулся на спинку стула и захохотал.
— О чем ты, девочка?
Служанка подумала немного и вдруг лицо ее радостно озарилось:
— Вспомнила! У меня свои источники информации!
Трарза смеялся так долго, что на его глазах выступили слезы.
— Ну, ступай, ступай,— проговорил он, похлопывая служанку по аппетитному круглому заду.— Порадовала старика, насмешила. Теперь ступай.
Девушка, очень довольная собой, убежала.
В этот момент кто-то рядом с нилитом тихо, вкрадчиво произнес:
— У меня тоже свои источники информации, нилит.
Трарза повернулся в сторону голоса, как ужаленный.
— Кто здесь?
Какой-то человек, до самых глаз закутанный в покрывало, незаметно уселся за столик рядом с нилитом.
— Я.
— Кто это «я»? Ты мне шутки не шути! — От веселого настроения Трарзы не осталось и следа. Он был раздражен. Такой превосходный спокойный вечер… Нилиту вовсе не требовалось вторжение разных там незнакомцев с их тайнами, намеками и фамильярностью.
— Неважно, как меня зовут. Я друг… по крайней мере, в этом деле.
— Каком еще деле? Не тяни! — велел Трарза.— Я хочу выпить, съесть мою любимую рыбу в виноградных листьях и наконец расслабиться.
— Не думаю, чтобы в такое время, перед лицом таких событий… а события надвигаются…— незнакомец особенно выделил последнее слово.— Не следовало бы начальнику хаданского гарнизона расслабляться, как ты говоришь.
— Да кто ты такой, чтобы указывать, что мне следует делать, а что не следует! — рассвирепел наконец Трарза,— Покажи хотя бы свое лицо!
— Мое лицо тебе незнакомо.— Однако тайный осведомитель сдвинул покрывало в сторону. На нилита глянуло черное, как ночь, лицо дарфарца. Большие глаза с крупными синеватыми белками, широкие, слегка вывороченные губы, очень широкий нос, лоснящаяся абсолютно черная кожа… Много лет Трарза видел такие лица, искаженные яростью. Это было лицо врага — лицо человека, готового завтра штурмовать Хадан.
Нилит слегка отодвинулся. Приятный хмель, шумевший в его голове, вдруг выветрился, словно от удара. Нилит почувствовал жар, как будто его ошпарили кипятком. Краска прилила к его щекам.
— Да как ты осмелился! — вскричал он. Тотчас же черная ладонь стремительно зажала ему рот.
— Тише,— прошипел посланец чернокожих и торопливо закрыл лицо покрывалом.— Ты погубишь и себя, и меня.
Некоторое время они сидели в полном молчании. Трарза чувствовал на себе пристальный взгляд, устремленный сквозь покрывало. Дарфарец терпеливо ждал, пока его собеседник придет в себя.
— О, у вас гость? — Служанка, широко улыбаясь, поставила перед нилитом заказанное им вино и рыбу.— Угощайтесь и вы! — обратилась она к дарфарцу.— В нашем заведении отличная кухня, увидите!
— Не сомневаюсь,— ответил чернокожий, ничуть не потеряв самообладания.
С этими словами он непринужденно отхлебнул из кувшина и поблагодарил служанку в самых вежливых и ласковых выражениях.
Когда девушка ушла, нилит сердито выхватил кувшин из рук дарфарца.
