Ознакомительная версия.
3. Что происходит сейчас?
Удивительно, но даже на времена правления Конана в Аквилонии вокруг границ трона Льва царит жизнеутверждающий бардак. Помните, в 1289 году случилось так, что во время войны Конан умудрился устранить короля Кофа Страбонуса и офирского монарха Амальрика. Кто-нибудь из вас помнит или знает, кто стал править в Кофе после Страбонуса? А в Офире? Кто мне ответит, кто стал монархом Зингары после Фердруго и хотя бы в каком году случилась смена власти? Если вы помните, Конан убил Ездигерда Туранского во время путешествия за похищенной Зенобией (1295 год), и что, Туран так и остался без правителя?
Самая великая беда Роберта Говарда была в том, что Хайборийский мир его не интересовал именно как Вселенная. Вспомним Дж. Р. Р. Толкина – расписано все, что можно, а события «Властелина Колец» в приложениях к роману поданы чуть ли не по часам. Читая «Властелина» и встретив на странице незнакомое имя, я могу заглянуть в справочник и узнать, когда жил данный конкретный человек, чем был знаменит, на ком женился и какие подвиги совершил. Хайбория волею многих авторов превратилась в огромный, но совершенно непроработанный мир, отчего путаются и сами авторы, и читатели. В разных романах даются ссылки на предыдущего короля Аквилонии Нумедидеса, но о нем мы знаем только то, что Конан задушил его на ступенях тронного возвышения (хотя на мой-то взгляд, все было совсем не так, но это уже другой роман...). Но ведь Нумедидес не из воздуха возник! Это же династия, причем династия, продержавшаяся на троне весьма значительное время! Кто такие Просперо и Троцеро, и откуда они появились? Только не говорите, что из Пуантена, это я и так знаю... При всем моем уважении к родоначальнику Саги я могу лишь горько вздохнуть и сказать ему: «Боб, что ж ты натворил?».
Да, Говард создал для себя театр, где играет один Конан, а все остальные – статисты. Герой ходит, разбивает головы демонам и злым магам, портит девиц, крадет артефакты и вообще геройствует направо и налево. Никаких кулис, никаких декораций, никакой подсветки, сопровождения хора. Я на такой спектакль не пошел бы. Один актер, голая дощатая сцена, из которой торчат деревья из папье-маше и условные «дворцы», «пещеры», «склепы» и «трактиры».
Скажите мне пожалуйста, драгоценные мои читатели, пошли бы вы сейчас в кино на фильм конца 20-х годов? Наверное, пошли бы. Чарли Чаплин, Макс Линдер, Гарольд Ллойд, Марлен Дитрих, Бастер Китон... Но ответьте, стали бы вы смотреть современный фильм, снятый в стилистке и с использованием технологий восьмидесятилетней давности? Нет, разумеется, нас гораздо более привлекают Де Лаурентисы, Джеймс Камерон, Андрон Кончаловский, не говоря уж о Спилберге. Мы хотим качественных спецэффектов, цветной пленки без царапин, квадрозвука, а если уж совсем повезет – стереоэффекта при просмотре.
Тогда почему с литературой по-другому? Если мы, взяв в руки книгу Говарда, представим себе, что перед нами фильм 20-х годов с тряпичными драконами, но столь запоминающимся «немым» героем вроде Бастера Китона (а напомню, что большинство книг Говарда пришлись на самый конец второго и начала третьего десятилетий нашего века), то, купив книгу, написанную в 2000 году, где по-прежнему бродят драконы из тряпок и тролли из папье-маше... Подумайте сами, как кинокритика отнеслась бы к новому кино Джеймса Камерона, снятому на черно-белой пленке с сопровождением плохого тапера и с использованием допотопной камеры на ручном приводе? Один такой фильм можно перетерпеть – новый авангардистский трюк изощренного Мастера, возвращение к старинной методике, стилизация... и так далее. Но дальше – хуже. Знаменитый режиссер все свои фильмы снимает именно так. Все до одного. Без какого-либо развития.
Его выгнали бы из Голливуда через год с позором и вручением премии «Золотая клюква».
Тогда хотелось бы узнать – а почему в литературе мы терпим кинематограф 20-х годов? Читатель не поймет? Читатель привык? Так простите, к немому кино тоже привыкли, а продюсеры не хотели брать в массовый прокат звуковые фильмы. И что? Мы все поголовно до сих пор смотрим Чарли Чаплина и «Броненосец «Потемкин»?
Повторяю в который раз: «немое кино» Роберта Говарда было хорошо только для своего времени. Конан тех лет стал лишь основоположником литературы «меч и магия», значительно трансформировавшейся за последние семьдесят лет. Точно также, как и Чаплин стал родоначальником комедийного кино.
Но время идет, ничто не стоит на месте – ни кинематограф, ни литература. И посему, когда я снова увижу на прилавке книжного супермаркета новый том Саги, повествующий о том, как Конан сходил в зачарованный город, перебил кучу монстров, забрал артефакт двадцатитысячелетней давности и вернулся за наградой (которая затем была немедленно пропита), мне хочется и смеяться, и рыдать.
Давайте будем помнить, что Конан – это не кукла, предназначенная для разбивания черепов. Что Хайбория – это не сцена без декораций. Что в этом мире живут живые люди, умеющие думать, чувствовать и получать удовольствие от бытия ничуть не хуже нас. Давайте подумаем, что нам нравится больше – черно-белое немое кино или?..
Пролог
«Нора» и ее обитатели
Середина лета 1264 года
от основания Аквилонии.
Город Шадизар, Замора.
Утро, начинающееся с истошного вопля, может предвещать крушение мира, но иногда, в редчайших случаях, означает возвращение к старым добрым временам. Вопль был добротный, с подвываниями и повизгиваниями, перешедший затем в членораздельную речь. Кому-то грозили оторвать голову, разодрать на сотню мелких ошметков и утопить в выгребной яме. Затем хлопнула дверь – с оттяжкой, так что звук пронесся по обоим этажам, заставив старый дом содрогнуться от чердака до подвала – и источник шума явился самолично.
Как выяснилось со всей очевидностью, крики издавал не разъяренный демон, не охотящийся лев и не впавший в неистовство раненый дарфарский олифант, а всего лишь молодой человек. Обычнейший человек, просто доведенный до той степени бешенства, когда изо рта начинает брызгать пена, а взгляд приобретает удивительную способность испепелять тараканов и неудачливых прохожих.
– Какая сволочь?! – возопил сей образчик рода человеческого и подкрепил слова действием – изо всех сил метнул вниз увесистый, но тоже вполне обычный сапог – вытершаяся воловья кожа, потускневшие серебряные бляшки и стертая подковка на каблуке. – Кто, я вас спрашиваю?! Мерзавцы! Всех поубиваю!
Обычно такое начало дня вызывало бурные отзывы соседей, ибо дело происходило в гостинице, постоялом дворе, трактире со сдачей наемных комнат – зовите как хотите. На первый и любой иной взгляд оно представляло из себя двухэтажное добротное строение из желтовато-оранжевого песчаника, затерявшееся посредине Третьего Обманного переулка шадизарского квартала Нарикано. Местечко именовалось таверной «Уютная нора», служа надежным прибежищем, штаб-квартирой и местом дружеских попоек для небольшой, однако весьма тесной и сплоченной компании, чей род занятий определялся одним веским словом – «противозаконный».
Ознакомительная версия.
