— Эй! Кто-нибудь!.. Выпустите меня, пока я не разнес всю эту гнилую посудину по досочкам! Клянусь Нергалом!..
Тут же над головой его раздались неторопливые шаги. Что-то заскрежетало, и открылся маленький квадратный люк наверху. Столб утреннего света вместе со свежим воздухом ворвался в затхлое помещение. Конан тут же высунул голову в отверстие и огляделся. Как он и ожидал, со всех сторон, куда ни кинь взгляд, плескались волны. Выцветший и залатанный во многих местах лоскут паруса трепетал под ветром. Судя по положению солнца, маленький баркас держал курс на северо-восток.
— Проснулся, киммериец?.. — ласково спросил его присевший у распахнутого люка оборванец средних лет, в котором с некоторым облегчением (свой!) Конан признал Чеймо, одного из тех членов шайки Карелы, с кем он веселился вчера ночью. — Ну что ж, подыши, подыши свежим воздухом. Вот только кричать и грозиться не надо. Хорошо?..
Чеймо появился в команде Карелы совсем недавно. Кажется, он был родом из Хаурана и почтенным разбойничьим ремеслом занялся совсем недавно, большую часть жизни торгуя кожей и разорившись на этом поприще, а затем плавая с контрабандистами. Конан мало имел с ним дела, почти сразу почувствовав инстинктивную неприязнь к смуглому, вечно блестящему от пота хауранцу с уклончивым взглядом черных раскосых глаз и приплюснутым носом.
У него была на редкость неприятная манера говорить очень тихо, почти шепотом, словно у него постоянно болело горло. Свистящее шипение и уклончивые глаза не могли не наводить на мысли, что в тщедушной той груди теплится какое-то подспудное коварство.
Конан открыл было рот, чтобы как следует ответить Чеймо, но тут позади него раздались шаги и появилась вторая знакомая фигура. Елгу! Щербатый рот его распахнулся в улыбке, словно он не виделся с Конаном много дней и безумно рад встрече.
— Наш киммерийский жеребец наконец-то проснулся! — заорал он, останавливаясь в шаге от люка и широко, по-моряцки, расставив ноги. — Ну и горазд он спать! Наверное, видел во сне рыжую Карелу!..
— И не только видел, — поддакнул ему Конан, — но и кое чем занимался с ней! Но если ты не прекратишь скалиться и не выпустишь меня сейчас же из этого вонючего трюма, ты лишишься последнего зуба, клянусь!..
Елгу жизнерадостно расхохотался.
— Помолчи, — поморщился Чеймо, видимо бывший в этой парочке за лидера.
Конан внезапно вспомнил, что именно Чеймо был тем вторым, с которым он орал ночью пиратские песни, меряя заплетающимися ногами кривые улочки Султанапура. Именно его гнусная рожа с блестящими скулами и приплюснутым носом маячила возле левого его плеча, поддерживая могучее тело варвара.
— Я сверну тебе шею, Чеймо! — пообещал ему Конан. — Я скормлю тебя рыбам, если ты тотчас не одумаешься и не прекратишь свои шутки!
— Это не шутки, — гнусно улыбнувшись, прошипел хауранец. — Мы разрешили тебе подышать воздухом, но если ты будешь распускать свой грязный язык и сыпать угрозами, ты снова очутишься в духоте и во тьме. На этот раз уже до самого приплытия.
Конан попробовал было протиснуть в отверстие плечо, но безуспешно. То, что он принял за люк, на самом деле было выпиленным в люке отверстием.
Оно было именно таким, чтобы голова свободно проходила в него, а плечи и все остальное туловище беспомощно застревали. Конан ухватился пальцами за край отверстия и попробовал расшатать доски, но только занозил себе ладони и пальцы.
— Не трудись, киммериец, — равнодушно посоветовал Чеймо. — Лучше дыши воздухом.
— Иначе получишь доской по голове! — захохотал Елгу, притопнув ногой от избытка молодых сил и для наглядности похлопав по одному из деревянных ящиков, загромождавших палубу.
— Потише, потише с доской! — осадил напарника Чеймо. — Ты и так вчера хорошо приложил его по темени! Я даже испугался, что череп этого жеребца не выдержит, разлетится с треском, и вся наша затея провалится в утробу Нергала!..
Он протянул руку и коснулся макушки киммерийца. Его физиономия озабоченно сморщилась, словно он был доктором, осматривающим раненого пациента.
— Хвала Митре, раны нет, всего лишь хорошая шишка, — пробормотал хауранец и объяснил напарнику, готовому опять залиться глупейшим смехом: — Я же ясно сказал тебе вчера, дубина, или ты не расслышал?.. Он должен быть совершенно целехоньким, без единой царапины или синяка. Уж тем более у него не должно быть сломанных костей и свежих ран. Если они найдут на его шкуре хоть единый изъян, они не примут его, и все наши усилия полетят к Нергалу. Мы не получим и ломаного медяка. Поэтому держи подальше свои лапищи от досок, дубинок и всякого такого прочего. Как бы ни пытался тебя разъярить наш киммерийский жеребчик, ты должен быть вежлив и ласков с ним, словно с богатой невестой.
Перспектива разводить нежности с пленным варваром не пришлась Елгу по вкусу, и лицо его скривилось.
— Подумай о том, что мы получим за него, и тебе вновь станет весело, — посоветовал ему старший товарищ.
Елгу послушался, и самодовольная улыбка вновь раздвинула его губы. Правда, он тут же посерьезнел.
— А как же шишка на голове? — спросил он. — Они не будут к ней придираться?..
— Ее не видно под густой гривой. Не думаю, что они будут так уж тщательно его ощупывать, — успокоил его Чеймо. — Я видел, как они принимали чужеземного пленника год назад. Они раздели его догола и осматривали со всех сторон, но щупать не стали.
Во все время этого довольно-таки загадочного диалога Конан прилагал немалые усилия к тому, чтобы освободиться. Он напрягал шею и плечи, пытаясь прогнуть доски вокруг подбородка. Лицо варвара побагровело, жилы на шее вздулись, но мучительные усилия не приводили ни к чему. Лишь со лба побежали прозрачные струи пота.
— Не надорвись, варвар с Севера, — заботливо попросил его Чеймо.
Поняв, что мощь мускулов ничем не может ему помочь, Конан решил сменить тактику.
— Ну, хорошо, — сказал он, сдув с верхней губы добежавшие до рта струйки пота. — Вы хотите продать меня в рабство дикарям на гирканском побережье. Хорошо. Но неужели вы думаете, что они отвалят вам много денег? За одного-единственного раба?.. Да вы заработаете в сто раз больше, если я возьму вас с собой в дело, подобное тому, что мы провернули с вендийским караваном позавчера!..
— Мы хотим продать тебя, киммериец, — кивнул Чеймо. — Ты верно догадался. Но, конечно же, не гирканским дикарям, — что нам могут дать жалкие дикари?.. И не в рабство.
— Не в рабство?.. — растерялся Конан. — Но тогда кому и зачем?..
— Ты слышал когда-нибудь об острове Заремоо? — спросил хауранец.
