Когда Конан спешился, небольшая толпа людей собралась вокруг него и Ордо. Среди них был и Абериус, но он все больше смотрел себе под ноги.
– Хо, Абериус, – обратился к нему киммериец. – Я счастлив видеть тебя невредимым. Я уже начинал бояться, что ты не выберешься живым оттуда, где ты так мужественно прикрывал для нас пути к отступлению.
Некоторые разбойники рассмеялись.
Абериус оскалил зубы – вероятно, он рассматривал это как гримасу, но его глаза напоминали глаза крысы, попавшей в ловушку. Он молчал.
– Стало быть, кезанкийцев мы избежали? – спросил кофиец, у которого было только одно ухо. – А солдаты?
– Солдаты и кезанкийцы успешно приканчивают друг друга, – ответил Ордо сердито. – О них нам больше не придется беспокоиться – никогда в этой жизни.
– А все остальное меня не заботит. – Кофиец рассмеялся, и большинство присоединились к его хохоту, однако Абериуса среди них не было, как заметил Конан.
– Завтра, – обратился он к Хорьку, – ты сможешь снова взять след. И тогда через один или два дня мы будем возле сокровища.
Услышав свое имя, Хорек вздрогнул. Прежде чем ответить, он облизнул губы.
– Это невозможно. Следов больше не видно.
И он снова вздрогнул, когда остальные разбойники повернулись к нему и уставились на него.
– Их больше нет!
– Сейчас нет – и здесь нет, – сказал Конан. – Ты ведь это имел в виду, правда? Мы вернемся назад в долину, где стоял лагерь кезанкийцев. Там ты снова сможешь найти следы.
– Это все не так просто. – Абериус переступал с ноги на ногу и смущенно теребил свою снятую с убитого кирасу. – Пока я шел по следу, я мог точно распознать, упал камень с вершины скалы, или же его сбросило копыто лошади. Но теперь, когда я ушел от следа, даже если я вернусь назад, я не смогу отличить одно от другого.
– Дубина! – заворчал один из разбойников. – Это ты будешь виноват, если мы не найдем сокровища.
– Весь большой путь псу под хвост, – добавил другой.
– Перерезать ему глотку!
– Выпустить ему кишки!
Пот бисером выступил на лбу Хорька. Ордо быстро встал между ним и возбужденными людьми.
– Хватит! Хватит! Может быть, ты умеешь читать следы, Талбор? Алвар? Или кто-нибудь из вас?
Ответом ему было отрицательное мотание головы.
– Так вот, чтоб больше не приставали ко мне с Абериусом.
– Я все-таки скажу, что он боится, – пробормотал Талбор. – Он поэтому не может больше читать следы.
– Я не боюсь никого из людей! – вызывающе ответил Абериус. Он снова облизнул губы. – Никого из людей. – Последнее слово он выделил особо.
– Кого же тогда? – спросил Конан. Какой-то момент он думал, что Абериус уклонится от ответа, но он выпалил:
– На склоне, после того, как мы четверо поехали вперед я увидел... я увидел одну штуку! – Его голос звучал все тверже по мере того, как он говорил. – Существо, которое было как змея – и в то же время это был человек. На нем были доспехи и меч, и огонь вырывался у него из пасти, словно раздвоенный клинок. Пока я на него смотрел, он сделал знак другим, похожим на него. Если бы я не ускакал галопом так быстро, как только могла моя лошадь, эти твари убили бы меня.
– Но если у них есть такое пламя, – задумчиво сказал Конан, – тогда зачем им нужен меч?
Однако некоторые слушатели заговорили испуганно, и даже те, кто молчал, были явно встревожены.
– Почему же ты раньше ничего об этом не говорил? – поинтересовался Ордо.
– В этом не было никакой необходимости, – ответил Абериус. – Я знал, что мы скоро уйдем отсюда, потому что мы потеряли след. Мы должны отступить. И кроме того, я думал, что вы мне не поверите.
– Под небом встречаются удивительные вещи, – сказал Конан. – Некоторые из них я видел сам, но никогда не встречал такого, что нельзя было бы умертвить холодной сталью. – Во всяком случае, не так много, добавил он про себя. – Сколько этих существ ты видел, Абериус?
– Только одно, – отозвался Абериус после заметного колебания. – Но он звал остальных, и целая куча их двигалась на скалах. Их было, может быть, сто или тысяча.
– Но видел-то ты только одного, – вставил Ордо, – Много подобных ему не может существовать, потому что тогда мы слышали бы о них. Рассказы о таких вещах распространяются быстро.
– Но... – начал Абериус.
– Но все, – фыркнул Ордо. – Мы будем бдительны. А утром выяснится, умеешь ли ты отличать следы лошадей от всех остальных следов.
– Но я же сказал...
– Кроме вас все остальные больше не интересуются сокровищем, – продолжал Ордо, словно он не слышал возражений Хорька вообще. Все вокруг вполголоса заверяли друг друга, что они-то, несмотря ни на что, хотели бы заполучить это сокровище.
– Отлично, – сказал Ордо. – Я поговорю с Рыжим Ястребом, и на рассвете мы выступаем. И постарайтесь не остаться с пустыми животами.
Люди поспешили к кострам. Абериус пошел последним и бросил на Конана еще один мрачный взгляд.
Когда Ордо заковылял к полосатой палатке, Конан уселся спиной к широкой скале, так чтобы никто не мог подойти к нему незамеченным. Взгляд Абериуса ясно сказал ему о том, что ему теперь придется считаться с возможностью заполучить от него нож в спину. Он вытащил свой оселок и начал сглаживать щербины, которые оставили на клинке кольчуги кезанкийцев.
Небо постепенно наливалось темнотой, и над горизонтом светились красные полосы заката. Он уже закончил свою работу, когда одноглазый капитан Карелы выскочил из ее палатки.
Он пошел прямо к киммерийцу и остановился в двух шагах от него. Капитан казался необычайно смущенным и, бормоча себе что-то в бороду, тер свой шишковатый нос. Наконец он повернулся к Конану.
– Весьма разумная привычка. Я видел уже не одного славного воина, который погибал от того, что не заглаженная вовремя зазубрина ломала ему клинок при следующем могучем выпаде.
Конан положил меч на колени.
– Ты, вероятно, пришел не ко мне, раз ты беседуешь о достоинствах оружия. Что она говорит насчет завтрашнего дня?
– Она меня совсем не слушает. – Ордо покачал головой. – Меня, который при ней с первого ее дня.
– Это безразлично. Завтра она повернет назад, а я буду продолжать поиски. Может быть, она и права, что не хочет – наряду со всем прочим – подвергаться опасности еще и со стороны этих змеевидных людей.
– Митра! Ты меня не понял. Я пришел сюда совсем не для того, чтобы обсуждать с ней этих существ или заявление Абериуса о том, что он не может найти следы. Она мечется по своей палатке, как пойманная львица по клетке, и не дает мне произнести двух слов. – Он обеими руками вцепился в свою бороду. – Я слишком долго уже нахожусь при ней, чтобы изображать из себя мальчишку на побегушках. Человек, причина, по которой она так бесится, – ты, потому что ты не приходишь к ней, как она приказала. И ее настроение будет тем хуже, чем дольше ты будешь здесь рассиживаться.
