— За мной.
Девушка нажала пару камней и указала на открывшийся в стене узкий проход.
— Вперед. Не сворачивайте.
Сама она пошла последней, и стена снова сомкнулась за ними.
В коридоре едва хватало воздуха, цвет ламп тускнел и таял, а перед глазами все плыло. Духота утраивала ильянову слабость. К счастью, ход был таким узким, что в нем практически невозможно было упасть — стены сдавливали плечи. Редкие боковые проходы были прорезаны низко: чтобы в них попасть, пришлось бы согнуться в три погибели. По ним долетал сухой ветер, принося запахи пустыни и мертвечины.
— Это склепы Акаш, — проговорила ведьма зловещим тоном, но особого впечатления ни на кого не произвела. Шен Шен только фыркнул и пробормотал что-то себе под нос.
Шли они долго. Время растягивалось, коридор казался бесконечным, а слабость все ниже и ниже клонила к земле. Ильян готов был уже отчаяться и предаться унынию, сдаться и просто лечь тут, в одном из боковых пролазов. Он все еще не верил, что Акаш исчезли со всеми своими секретами, без следа. Они оставили после себя железо и мечи в кузне, могли и чудесное снадобье где-то припрятать. Но здесь, в этом узком коридоре, где почти не было воздуха для дыхания, все эти надежды казались напрасными и глупыми.
А потом пролаз закончился, и запахло кровью.
* * *
Кала-ана глянула вниз, и крик застрял у нее в горле. В ее видениях всегда недоставало четкости, особенно если речь шла о том, что произойдет в ближайшем времени и с ней самой. Кала-ана видела нападение, видела убитых, но не могла представить, как это будет на самом деле. Жизнь была к ней милостива, и до этой минуты она не видела настоящее сражение. Тем более — такое.
Правильнее бы было назвать это бойней.
Люди, ворвавшиеся в пещеру, не были ни разбойниками, ни кочевниками, к которым Кала-ана привыкла. То были профессиональные воины и убийцы. Они двигались с особой, пугающей грацией, присущей убийцам: точно хищные звери. Один обратил внимание товарищей на статую, другой тем временем походя, почти машинально зарубил одного из «гулямов», безобидных безумцев. Едва соображая, что делает, Кала-ана рванула вперед, но сильные пальцы до боли сжали ее локоть. Боль эта отрезвила и вернула в реальный мир. Кала-ана обернулась. Шен Шен приложил палец к губам и покачал головой.
— Сиди тихо. Или умрешь.
Он вдруг переменился, стал серьезным и угрюмым. И Кала-ана послушалась, отступила, прижалась к стене, обхватив себя за плечи. Жалобно всхлипнул второй ее «гулям» и замолк. Кала-ана прокусила губу. В рот потекла соленая кровь.
Людям, ворвавшимся в ее дом, нечего было противопоставить.
— Их около тридцати, — быстро подсчитал представившийся Цзюреном. Он подобрался, обнажил меч, и Кала-ана подумала, что сам он тоже — убийца. — Мы с Ратамой попробуем их задержать, а вы бегите к выходу.
— Это Безупречные, — сухо сказал Шен Шен, — личные стражи Джуэра. Ты, Дзянсин, великий мастер, но против тридцати не выстоишь.
— И путь до выхода неблизкий, — кивнул третий мужчина, бледный и болезненный. — Есть еще какие-то варианты, госпожа? Другие выходы?
Все четверо смотрели на Кала-ану. Она вниз. Потом на богиню, но серебряная статуя оставалась ко всему безразличной. Ее, казалось, совсем не волновало присутствие солдат. Да и они не спешили впадать вблизи божества в безумие; споро осматривали пещеру, двигая и ломая все, что мешает им на пути.
— Они не за твоей богиней пришли, — сказал Цзюрен. — И не уйдут, пока не получат искомое. Нас убьют, это несомненно. И господин Шен прав, с тремя десятками я не справлюсь. Разумнее всего отступить. Куда?
Новый взгляд вниз. Тело одного из «гулямов» валяется на камнях, точно ветошь. Проходя мимо, солдат отпихнул его ногой, потом заметил что-то, нагнулся, сорвал с шеи мертвого безумца медальон. Богиня глядела безразлично.
— Е… есть одно место, — пробормотала Кала-ана. — Потайная комната. И там выход на поверхность. Но… Это на том конце пещеры.
Кала-ана указала вперед, туда, где сияла, искрясь и переливаясь, богиня.
— Далековато, — оценил Шен Шен.
— Мы отвлекаем, а вы трое идете к выходу, — распорядился Цзюрен. — Дверь потайная?
Кала-ана кивнула.
— Оставьте для нас метку, не слишком явную. Ратама, идем.
И с этими словами мужчина легко спрыгнул с края вниз, заставив Кала-ану охнуть испуганно. Не разбился. Приземлился ловко, сгруппировавшись еще в воздухе, спружинил, распрямился и с мечом набросился на ближайшего солдата. Схватка была короткой и бурной. Кала-ана предпочла зажмуриться, не желая знать, чем все закончилось.
— Идем, — Шен Шен стиснул ее локоть. — Для нормальных людей тут есть лестница.
* * *
Безупречные были не тем знакомством, которым следовало гордиться. Любому разумному человеку они внушали страх и отвращение. По счастью, большую часть времени эти отряды, подчиняющиеся второму сыну князя Джуё, проводили за пределами столицы. Шен полагал, они должны быть сейчас на юге. Во всяком случае, старый князь отсылал их туда всякий раз после очередного разбоя в окрестностях столицы, переждать. Причина всегда находилась: на южных рубежах Карраски хватало и разбойников, и мятежников, бунтующих против власти Джуё.
Север, впрочем, тоже неплохой вариант. Тут никто бы не стал их разыскивать.
— Нам туда, — Кала-ана тронула его за локоть, заставив вздрогнуть, и указала вперед.
Впереди была огромная пещера, и больше десятка вооруженных людей. На эту мысль сразу же отозвалась болью нога. В прошлую их встречу капитан Ёнгти лишь чудом Шену ничего не сломал, и нельзя сказать, что не старался. Чудеса редко повторяются.
— Туда, — распорядился лекарь Ильян.
Он был скорее обузой, больной, физически слабый, но соображал фантастически быстро. Короткой перебежкой они добрались до груды валунов, за которой укрылись. Справа звенело оружие, слышались крики и проклятия. Судя по возгласам, Цзюрена Шен недооценил: его непросто было одолеть даже бывалым бандитам. Но, несмотря на старания Дзянсина, Безупречных между Шеном и выходом было все еще слишком много.
— Сейчас, — прикрыв глаза, проговорил лекарь, — нам пригодился бы какой-нибудь фокус. Идеи есть?
Шен пожал плечами. Он знал немало способов выжить на улицах столицы. Собственно, вся жизнь его была чередой таких вот «фокусов», но против Безупречных они не работали. Что было проверено опытным путем. Да и полагался Шен больше на свой хорошо подвешенный язык, а тут от него пользы не было. Безупречные никогда не дослушивали даже до середины, били сразу.
— Мать учила меня, — расстроено проговорила Кала-ана, — но ее «фокусы» были для суеверных кочевников, не для вашего племени.
Ильян вздохнул и нехотя открыл глаза.
— Что у нас есть? Статуя богини, которая сводит людей с ума…
— Очевидно, не всех, — пожал плечами Шен. — На меня она не действует. Статуя как статуя, разве что блестит противно.
— А ты присмотрись, — посоветовал лекарь с ухмылкой, которую странно было видеть на его невинном лице.
Шен выглянул из-за камня. Статуя как статуя, остался он при своем мнении. Если и можно здесь обезуметь, то только от жадности: столько серебра! Да и то, едва ли вся она из чистого металла, основа у нее должна быть бронзовой или еще того хуже — каменной или даже деревянной.
— Ракурс и угол зрения, — подсказал Ильян и потянул Шена за рукав.
Стоило немного подвинуться, и сияние вдруг ослепило его. В глазах помутилось, и в ушах загудело, зазвенело. Возникло странное ощущение, что вся пещера ходит ходуном. Шен поспешил прикрыть глаза ладонью.
— Что? Как?..
— Какой-то трюк, — пожал плечами Ильян. — Если побежим к статуе, придерживаясь одного направления, вполне можем уцелеть.
Неуверенность в голосе лекаря воодушевления не вызывала, однако иных идей у них не было.
— На крайний случай у нас есть пара мечей, — вновь ухмыльнулся Ильян.
Шен предпочел бы дюжину метательных ножей, с ними он, по крайней мере, умел обращаться, но промолчал об этом.
