— А о чем я мог догадаться? Я подумал, что мы попробуем расспросить этих диких шотландцев. Обычно ты знаешь, что делаешь, я уже привык к этому, — вождь пожал плечами.
— Только один народ на островах использует такие стрелы, — кельт показал наконечник. — Это каледонские пикты, которые еще до кельтов владели этой землей. Такие наконечники они делали еще в каменном веке и делают сейчас; я сам это видел, когда сражался с королем Голом из Дальриадии. Сразу после ухода легионов из Британии пикты пытались захватить южное побережье. Их отогнали ютты, саксы и англы. Теперь Гарт отделяет их от земель Геринта.
— Ты думаешь, они захватили принцессу? Но как?!
— Об этом еще предстоит узнать, и потому мы плывем в Ару: шотландцы и пикты воевали и как союзники, и друг против друга больше ста лет. Сейчас между ними мир, значит, шотландцы должны знать, что делается в Мрачной Империи. Так называют королевство пиктов. И действительно, оно мрачное и страшное. Понять этот древний народ выше наших сил.
— Так нужно поймать шотландца и как следует допросить его.
— Ничего подобного, — Кормак покачал головой. — Я сойду на берег и порасспрашиваю. Это же мои соплеменники.
— Благодаря чему ты будешь повешен на самом высоком дереве в округе, если тебя узнают. У них нет повода для любви к тебе. Ты и правда воевал у Гола, но с тех пор столько раз нападал на них, что… Да не только ты, с нами такое тоже пару раз случалось.
— Вот потому-то я и отпустил бороду, — рассмеялся Кормак.
На западное побережье Каледонии опустилась ночь. "Ворон" стоял на якоре в северной части дикой и мрачной бухты, рядом с крутым берегом. Кормак направил сюда корабль уже под покровом темноты. Многолетний опыт — ведь все острова Западного Моря были свидетелями его подвигов — помог ему избежать рифов.
— А сейчас, — заявил он, — я схожу на берег.
— Позволь сойти и мне, — попросил Марк.
— Твой внешний вид и речь выдали бы нас обоих. Ты, Конал, тоже не можешь идти. Я знаю, что твою игру на арфе с удовольствием слушали шотландские короли, но, кроме меня, ты один знаешь эти берега. Если я не вернусь, тебе придется выводить всех отсюда.
Кельт внешне очень изменился — короткая борода маскировала черты лица. Он надел круглый шлем и пластинчатую дальриадскую кольчугу.
— Ну что, старый волк, — обратился он к Вульферу, — ты ничего не говоришь, но я вижу, как у тебя горят глаза. Ты хочешь идти со мной? Да, на берегу наверняка бы пламенно приветствовали того, кто так много раз поджигал здешние деревни и топил в море ладьи.
— Шотландцы так нас любят, что меня бы повесили без лишних расспросов только за рыжий цвет моей бороды. Но все это неважно, и, не будь я капитаном этой лохани, одного тебя я бы не отпустил. Ты такой разиня!
Кормак засмеялся:
— Жди меня до рассвета, не дольше.
После чего спустился с борта в воду и направился к берегу. Несмотря на тяжелое оружие, он плыл уверенно. Высмотрев место, где не мешали прибрежные скалы, он вышел на берег. Горный козел вряд ли преодолел бы этот подъем, да, пожалуй, он и пробовать бы не стал, но Кормак не имел ни желания, ни времени на окружную дорогу. Он взбирался, пока не оказался наверху, а дальше зашагал по пологому склону. Пират направлялся на юг, где далекие огоньки обозначали Ару — его цель на этой негостеприимной земле. Кормак не сделал и шести шагов, как услышал за собой легкий шум; он сразу же повернулся с оружием наготове. За его спиной маячила могучая фигура.
— Хант! Что, к дьяволу…
— Вульфер опасался, что с тобой что-нибудь случится, и поэтому выслал меня следом.
Кормак долго и виртуозно ругал и вождя, и своего спутника, хотя знал, что это не поможет. Хант слыл молчуном и выслушивал все с каменным лицом. Голова богатыря поослабла от многочисленных боевых ранений, но он был умелым рубакой и всегда в точности выполнял приказы вождя. Поэтому Кормак прервал свою гневную речь и только предупредил Ханта, что для их общего блага он не должен соваться в селение — пусть подождет под стеной.
Они шли тихо и не слишком быстро. Кормак опасался наткнуться на вооруженный отряд, возвращающийся в селение или выходящий из него. Но им повезло, и они дошли до опушки леса, никого не встретив. Вскоре уже были на расстоянии полета стрелы от окружающих деревню стен.
— Спрячься здесь, — приказал Кормак, — и не смей приближаться к деревне. Если услышишь что-нибудь подозрительное, жди, пока не останется час до рассвета. Если и тогда я не вернусь, гони к Вульферу. Понимаешь?
Хант кивнул головой и исчез между деревьями, а Кормак отправился к селению.
Ара была построена на берегу маленького залива; со стороны суши ее прикрывала высокая стена. За стеной виднелись крыши небогатых усадеб и вытащенные на берег ладьи, служившие шотландцам для вылазок против бриттов и саксов или для поездок за припасами в Валстерн. Ара была не слишком привлекательным местом, скорее, военным лагерем, чем деревней; беспрерывные войны, которые велись со всей округой, не способствовали развитию культуры. В этом смысле жители Ары скорее даже сделали шаг назад, сохранив лишь боевую ярость своих предков.
Кормак был одним из этих людей, так как родился в Конначате, но ни в коем случае не испытывал к землякам родственных чувств. Он провел среди этих людей слишком много времени, чтобы не презирать их за примитивность, но одновременно, не оценить их достоинства в бою. Сейчас он приблизился к воротам и, не ожидая, пока стража сама его заметит, начал орать. Он хорошо знал, что шотландцы вначале бьют, а потом уже смотрят, на кого пришелся удар. Хриплый голос приказал ему стоять спокойно. Его осветили факелом. В неровном свете он увидел суровые лица с всклокоченными бородами и пристальными холодными глазами.
— Кто ты?
— Парта Мак Отна с Улахалу. Прибыл на службу к Эохайду Мак Алибе.
— Ты весь мокрый.
— Было бы чудом, если бы я был сухим. За нашей ладьей гнались саксы, кажется, только я один и спасся от стрел и волн. Я доплыл до берега, уцепившись за сломанную мачту.
— А что с саксами?
— Я видел, что их парус пропал на юге. Возможно, они поплыли воевать с бриттами.
— А почему же стража не заметила тебя на берегу?
— Я вышел на берег за милю отсюда и шел на огни. Когда-то я уже был здесь и знаю, что это Ара, а как раз сюда я и собирался.
— То, что он говорит, похоже на правду, — произнес один из стражников. — Впустите его.
Ворота открыли, и Кормак вошел в лагерь своих заклятых врагов. Между хижинами горели костры, у ворот собралась группа любопытствующих, слышавших разговор сторожей и пришельца. Его рассматривали обрюзгшие растрепанные женщины и полуголые дети, у каждого из них он заметил какое-нибудь оружие. Даже едва научившиеся ходить карапузы сжимали в ручонках камни или куски дерева. Это был самый выразительный знак их дикости. Без сомнения, в случае необходимости эти малыши защищались бы, как дикие котята. В конце концов, разве он сам когда-то не был таким? И нет ничего удивительного в том, что Рим не смог устоять пред такими воинами.
