— Отец! — с отчаянным криком девушка бросилась к Грому, который только что развязал на ногах веревку и теперь вставал, отряхиваясь.
— Иена! — легкий укол в сердце заставил его пошатнуться. Он обнял дочь, нежно прижал ее к себе, вдыхая свежий запах ее волос. — Иена… девочка моя…
Хольд, взиравший на все происходящее с возрастающим недоумением, начал, наконец, приходить в себя. Приняв из рук Конана маленького кхитайца, он положил его осторожно на скамью, затем пошарил в мешке, извлек оттуда какие-то сухие корни и растер их в ладонях; получившийся порошок приложил к вискам мальчика, выждал несколько мгновений… Вен вздохнул, открыл глаза и улыбнулся.
Юный врачеватель улыбнулся в ответ. В следующее мгновение улыбка сбежала с его лица: он взглянул на лежащего у его ног старика и вздохнул. Долг повелевал ему заняться и этим мерзким старикашкой, а поскольку долг Хольд ценил превыше всего, он наклонился и пальцем приоткрыл веко Майорка.
— Ну? — спросил Конан, возвышаясь над парнем. Тот пожал плечами.
— Умер.
— С чего бы это? — удивился варвар. — Никто его не трогал.
— От страха, — юный врачеватель задумчиво смотрел в мутный зрачок старика и видел там свое отражение.
— Я все равно бы его прибил, — зевнул Конан. — Не иначе — колдун. Всегда их не выносил…
— Наклонись, Конан, — попросил вдруг Хольд странным голосом.
— Ну, — варвар пригнулся. — И что?
— Ты ничего не замечаешь?
Киммериец покачал головой.
— Посмотри внимательно.
— Вроде, на тебя похож…
— Я видел его во сне, — взволнованно произнес Хольд. — Это… это мой отец.
— Брось, парень, — Конан сморщил нос и смачно сплюнул. — Мало ли кто на кого похож…
— Я говорю тебе, это мой отец! Вот так же во сне я открывал его веко и видел в зрачке свое отражение… И я знал, кто он. Знал! О, Митра! За что? Родиться от такого козла… — Хольд горестно вздохнул и обхватил голову руками.
— А может, он вовсе не козел… — неуверенно сказала Иена, подойдя к друзьям. — Просто… ну, старый и больной… сумасшедший…
Конан презрительно фыркнул, но промолчал.
— Он прав, девочка, — Гром положил руку ей на плечо и продолжил. — На счету этого старика столько бед и столько смертей, сколько приносит лишь самая страшная война. Ты вряд ли помнишь, но я рассказывал тебе о нем. Его зовут…
— Майорк, — глухо пробормотал Хольд. — Его зовут Майорк.
— Да, — Гром сочувственно посмотрел на парня. — Не думай больше о нем. Все позади…
— Он и умер-то… не как человек! — воскликнул Хольд, отрывая руки от бледного лица. — Вы слышите? Слышите запах? От страха он… фу! Я не могу…
— Обделался, — подсказал Конан.
— Ну да, — юный врачеватель вновь спрятал лицо и всхлипнул.
— Отец, — медленно проговорила Иена, которая во время их разговора пристально вглядывалась в старика. — Мне кажется, именно его я видела во сне…
— Как? Ты тоже видела его во сне? — ухмыльнулся варвар. — Значит, только мне не повезло.
— Не смейся, Конан, я же рассказывала тебе о нем.
— А-а, — протянул киммериец, сразу посерьезнев. — Вот оно что… Кром…
Иена обернулась к отцу.
— Он… он превратил меня…
— Подожди! — решительно произнес Гром, беря за руку прижавшегося к нему Вена. — Сначала мы уйдем отсюда. Нам с вами о многом надо потолковать. У меня в Аките есть друг, он владелец маленького трактира. По-моему, нам сейчас самое время хорошенько подкрепиться…
— Лучше выпить, — мрачно буркнул Конан.
В трактире у старого Кона было тихо. Только один посетитель примостился в углу и почти спал над кувшином вина.
Друзья заняли маленький уютный столик в противоположной стороне, попросили хозяина принести им немного еды и много вина и надолго замолчали. Каждый думал о своем, но все их мысли были одинаково унылы и безнадежны. Конан, насупившись, вспоминал Вейшан, его жителей, скорее всего, оставшихся там навсегда, и ругал себя за… Он и сам толком не смог бы сказать, за что. Одно было ясно: страшную игру с городом плененных душ затеял именно этот старик, валявшийся сейчас мертвым в собственном дерьме. О том, что это он, киммериец понял лишь после слов Иены, признавшей в ублюдке того, кто являлся к ней во сне и превратил ее в суккуба. Да, еще и Иена… После смерти старика и на ней осталось заклятье…
Девушка размышляла о том же. И как сказать об этом отцу?
Гром мрачнел с каждым вздохом, хотя по лицу его ничего невозможно было заметить. Грех мальчишеской бесшабашности, непозволительный для слуги Митры, так и остался на нем. Не он уничтожил мага. И дочь свою спас не он… Он вообще не сделал ничего. Ничего! Такое случилось с ним действительно впервые… Что же, он искупит грех, если Митра соблаговолит его простить, если даст ему возможность искупления. Но вряд ли теперь он сам сможет стать Учителем… Завтра же, завтра он пойдет к Наставнику, а тот уже подскажет ему, что делать. «Сегодня!» — вдруг словно ударило Грома. Он в одно мгновение взмок, но и тяжелые мысли сразу ушли как не бывали. Да, только сегодня… Вен с состраданием смотрел на своего большого друга. Он не видел, но чувствовал, что творится у того на душе. И когда вдруг глаза Грома просветлели, маленький кхитаец облегченно вздохнул и улыбнулся.
У Хольда в голове вертелось одно: каким поворотом судьбы он оказался сыном этого ужасного старика?..
Наконец Иена решилась прервать всеобщее молчание и рассказать отцу все, что произошло с ней и с ее друзьями. Гром, нахмурясь, внимательно выслушал ее. Киммериец смотрел на него с надеждой — он хорошо знал возможности и знания слуг Митры; и Фарал, с которым он познакомился на берегу Вилайета, и Лайтлбро — маленький бритунец, и Рагар по прозвищу Утес — все они были людьми какого-то особого сорта. Сам Конан однажды чуть было не стал таким же… Воспоминания вновь нахлынули на него, и варвар с трудом отогнал их прочь — сейчас не до воспоминаний. Надо думать только о том, как спасти вейшанцев и Иену…
— Что же, — задумчиво произнес Гром, выелушав рассказ дочери. — Придется мне все же отложить на некоторое время мои дела…
— Не надо ничего откладывать, — мрачно пробурчал Хольд, все еще занятый мыслями о своем несчастьи. — Я могу снять заклятье…
— Ты? — в один голос спросили изумленные Иена и Конан.
— Я, а что? — пожал плечами юный врачеватель. — Собственно, именно этому меня и учил мой приемный отец…
— О, Хольд… — прошептала Иена. — Что же ты не сказал раньше?
— Прости… — он вдруг густо покраснел. — Я собирался, но не успел…
— Что не успел?
Хольд открыл было рот, но киммериец в этот момент так пнул его под столом ногой, что парень поперхнулся и закашлялся.
