Ознакомительная версия.
Войдя, Трой с любопытством огляделся. Большую часть присутствующих он знал, поскольку в таверну, где остановились они, вместе с делегациями Калнингхайма и Зимней сторожи, прошлым вечером зашло немало народу (в Хольмворте, считавшемся неофициальной столицей Теми, в тавернах были комнаты для размещения приезжих). Кто под предлогом засвидетельствовать свое почтение мастерам Титусу и Игелою, а кто напрямик, не скрывая желания воочию увидеть людей, прошедших сквозь Проклятый лес, и познакомиться с человеком, утверждающим, что он является владетелем Арвендейла, приходили в таверну и разговаривали с Троем. Он встречал их одетый в доспехи Синего пламени, эльфийский плащ и с Серебряным листом на боку. Гном и эльф сидели чуть поодаль, а еще дальше расположились остальные побратимы. Все шестеро также были одеты в начищенные доспехи и весьма охотно вступали в разговор с зашедшими на огонек, не забывая при этом отметить, какой великий вождь и могучий воин вел их сквозь Проклятый лес. Гном называл это «готовить почву». Трой и сам вчера перекинулся словами с некоторыми из них…
Выйдя на середину, барон Арвендейл изящно поклонился всему благородному собранию и, приняв свободную, но несколько горделивую позу (которую вчера ночью репетировал с гномом до потери сознания), предстал пред самыми знатными людьми города. Благородное собрание молча взирало на него.
Гном разузнал местную моду, курс золотого (который был невообразимо высок, поскольку в эти места давным-давно уже никто не завозил золото, а в ходу были деньги, отчеканенные из орочьего сплава, запасы какового пополнялись после каждой осады), так что сейчас Трой красовался перед собравшимися в новом камзоле, сшитом по последней местной моде и подогнанном по фигуре. И, судя по одобрительным взглядам, которыми встретили его появление большинство присутствующих, это был верный ход.
В принципе, можно было рискнуть и развернуть речь, но гном всеми богами заклинал Троя не делать этого до тех пор, пока ему не будет предложено выступить, причем такое решение должно было быть одобрено большинством собравшихся. Ибо человек, раскрывший рот и выдавивший из себя первую фразу, а затем оборванный под предлогом того, что ему-де слова не давали, а он начал говорить, не испросив разрешения у благородного собрания, выглядит жалко и вызывает в лучшем случае сочувствие, но отнюдь не уважение. Поэтому Трой просто держал паузу…
Первым нарушил молчание олдермен Хольворта.
— Значит, наш барон, говоришь? — произнес он, потом покачал головой, вздохнул и спросил: — Ну и на шута ты нам здесь сдался?
Трой молчал. Он понимал, что для этих людей воля императора, решение Палаты пэров, владетельные грамоты — все пустой звук. И за все, что здесь произойдет, ответствен только он сам. А пока все прозвучавшие вопросы были риторическими, и отвечать на них — значит поставить себя в глупое положение. На свете найдется не так много положений, в которых человек выглядел бы более глупо, чем отвечая на риторические вопросы…
— Вот скажи мне, что ты для нас сделал? — между тем продолжил мастер Гракус. — Защитил от орков? Очистил от темных тварей Проклятый лес? Или открыл путь через перевал и восстановил замок? — Он замолчал, будто ожидая ответа, которого, конечно, не могло быть, а затем вскинул палец и продолжил: — Мы — свободные люди и сами определяем свою жизнь и свою судьбу. И никаких баронов нам теперь не надобно. Особенно самозваных. Так я говорю, братья?
Олдермен Хольмворта оглянулся на старост и олдерменов, собравшихся в зале. Но увиденное его не порадовало. Достойные мужи сидели и напряженно морщили лбы. Мастер Гракус живо отвернулся от них и уставился на Троя. Но тот уже заметил, что столь категоричное заявление мастера Гракуса не вызвало жаркой поддержки у собравшихся. И потому встретил взгляд олдермена Хольмворта уверенно и спокойно.
— Я вот что думаю, — задумчиво начал мастер Титус, — лорд нам нужен…
— Это зачем это, — снова вскинулся олдермен Хольмворта, — межевые споры решать? Так в городах мы и сами горазды, а между городами у нас их отродясь не было. Торговые пошлины устанавливать? Так мы и сами вроде как справляемся. Говорить мне, когда пора улицы перемащивать или новые ворота справить? Так я и сам это не хуже него знаю. Не-ет уж, не нужно нам никакого лорда. Сами будем собой управлять — всем миром, всем народом.
— Ты, брат Гракус, говорил — мы все слушали, так теперь позволь и другим сказать, — степенно обратился к нему мастер Титус. — Вот ты говоришь лорд не нужен… вон глянь — семеро Проклятый лес прошли, семеро! А нас здесь считай пятьдесят тысяч душ — а все никак! И почему? Вроде как не раз собирались — и при дедах, и при прадедах, да только ничего путного не выходило. Только начинаем войско собирать — так тут же начинаются дрязги — кому командовать, чьему полку первым идти, чей стяг выше поднять. Вы же хольмвортские все себе требуете. У нас, мол, и дружина поболее других — значит, нам и верховодить.
— Неправда все! — зло оборвал его мастер Гракус — Последний раз нильмогардцы не согласились.
— Ложь, — вскочил олдермен Нильмогарда, — это все калнингхаймцы…
— Вот и я о том же, — возвысил голос мастер Титус, — пока мы в своих мелких, посконных делах сидим, все у нас получается: и дороги мостятся, и ворота чинятся, а как что-то великое и всеобщее сделать пытаемся: тут все и вразнобой. А был бы у нас лорд: поднял бы свой стяг, и ни у кого вопросов бы не возникло.
— Так я уже давно предлагаю собрать выборных ото всех городов да и решать такие дела всем вместе, — огрызнулся мастер Гракус.
— Ну да, — пробурчал староста Зимней сторожи, — от вас пойдут пятеро выборных, от Калнингхайма — трое, а от нас вообще один. Так они все решать и будут.
— Остынь, мастер Игелой, — миролюбиво обратился к нему олдермен Калнингхайма, — в предложении мастера Гракус а есть резон, и мы недаром все вместе решили его обдумать. Только ведь, мастер Гракус, — вновь обратился он к олдермену Хольмворта, — одно-то другого не заменяет. Лорд ведь не только для того, чтобы стяг держать. Он и по-другому землю бережет. Ибо у всех нас есть еще и свое дело: у меня — кожевенная мастерская, у тебя — кузнечная, мастер Кай Иглас, ежели завтра его в Городской совет Калнингхайма не изберут, хотя я этого, хоть убейте, не могу себе представить, тоже без честного заработка не останется. Потому как никто лучше его лошадей объезжать не умеет. А вот у лорда никаких таких приработков нет и быть не может. И наследство у него, какое он детям может оставить, не мастерская или, скажем таверна, а земля, домен, причем весь. Поскольку ни он, ни его сын, лишившись домена, никакого кусочка себе от него отпилить не смогут. Тут уж так — либо все, либо ничего. И потому смотрит он за этой землей не в пример лучше и внимательней, чем даже все мы, вместе взятые в том самом твоем Совете выборных, брат мой Гракус. Ибо во всем этом как раз и состоит его работа…
Ознакомительная версия.
