Ощутив свободу, хэйал взвился на дыбы. Копыто, мелькнувшее в воздухе… Сильный — будто каменной палицей — удар по лицу… В последний момент Коури успел увернуться, и копыто задело его вскользь. Однако пропоротая насквозь губа нанизалась-таки на зуб, еще один зуб надломился, а разбитый рот наполнился кровью.
Уже откатываясь в сторону, Коури в который раз подумал о том, насколько мощным оружием для умелого всадника могут стать в битве ноги этого сильного животного.
— Повезло, — утешил Повелителя Камней Лакис. — Если бы хэйал достал тебя задним копытом, мог бы и убить.
Не сразу после этого Коури решился подойти к боевому Покорному Зверю в одиночку. А решившись, вынужден был снова временно прервать свои занятия. На этот раз подвел ремешок защитного капсюля, который Повелитель Камней не закрепил как следует. Страшная пасть оказалась стянутой ненадежно. Коури неосмотрительно приблизился к ней.
Огромные зубы хэйала, приученного рвать противника на куски, вцепились в руку оплошавшего человека. Коури отшатнулся от оскаленной морды животного, а Лакис вовремя отогнал Покорного Зверя, учуявшего кровь. К счастью, кость челюсти хэйала переломить не успели, но мясо с нее сорвали основательно.
Когда же Повелитель Камней научился седлать степное чудовище без посторонней помощи и взглянул наконец на мир с высоты хребта хэйала, пришло время новых испытаний. Поначалу подводили недостаточно затянутые подпруги: седло сбивалось с мокрой спины животного набок, и начинающий всадник едва успевал откатываться от смертоносных копыт, ожесточенно избивавших землю. Потом хэйал испытывал своего наездника дикими скачками в сторону, резко вскидывал зад или вдруг вставал на задние ноги, молотя воздух передними.
Коури падал и падал. И лез в седло снова. А Лакис неустанно твердил, что только так можно добиться покорности от Покорного Зверя.
— Поверь, я сам прошел через все это, — говорил Лакис.
И Коури верил. И падал снова.
Он уже потерял счет шишкам и синякам, когда начал замечать, что оказывается на земле все реже. Теперь его больше беспокоили не отбитые бока. После длительного времени, проведенного в седле, жутко ныли ноги. Но вскоре и эта боль стала привычной, незаметной, а потом и вовсе сошла на нет.
Хэйал покорился. И Коури начал получать неописуемое удовольствие от стремительной скачки навстречу ветру и от криков, громких — от души — криков «Хэй!». Ездил он пока не ахти как, зато кричал уже не хуже кочевников.
Однажды в полуденный час, когда монотонный скрип колес нарушил пронзительный звук сигнального рожка, а зычные голоса замковых глашатаев и уличных старост возвестили об остановке, Повелитель Камней подумал, что пришло время начать осваивать оружие Охотников за Демонами. Город отдыхал после очередного перехода, и Коури решил воспользоваться случаем. Впервые в жизни он взял в руки тяжелый самострельный лук. Повелитель Камней давно хотел попробовать свои силы на передвижном загородном стрельбище Грифонов.
— Сегодня не очень удачный день, — помрачнел Лакис, едва услышав о намерении друга. — Идет состязание городских стрелков. На стрельбище будет много народа и…
— Это меня не пугает, — ответил Коури тоном, не терпящим возражений.
Лакис неодобрительно покачал головой.
Пробиться к стрельбищу сквозь плотные ряды зрителей действительно оказалось непросто: состязание было в самом разгаре. Мишенями, как понял Коури, служили круглые учебные щиты с яркими красными пятнами в центре.
— «Глаза Демона», — шепнул Лакис Повелителю Камней. — Именно в них стараются попасть стрелки.
Щиты крепились к старому, плотно набитому землей карсу. Воины с самострельными луками выстроились напротив него — у линии, выложенной закопченными булыжниками из разобранного походного очага.
Когда Лакис и Коури пробрались наконец через толпу, первую партию утыканных стрелами щитов меняли на новые, а публика громко шумела, обсуждая произведенные выстрелы.
— Стрелки хорошие, — заметил Лакис, — но не самые лучшие. Лучших я тут пока не вижу.
Карс с мишенями откатили на несколько копий дальше. Состязание возобновилось. Расстояние теперь было приличным — почти на пределе хорошего броска из пращи, и стрелы уже гораздо реже попадали в маленькие красные пятна. Человек пять не смогли даже поразить щиты — их стрелы застряли в стенах карса. Пристыженные неудачники под вой, свист и улюлюканье поспешили раствориться в толпе. Коури быстро занял освободившееся место. Рядом пристроился Лакис.
Со стороны метание стрел из самострельного лука казалась Повелителю Камней несложным делом. Но только со стороны. Увидев горящие глаза друга, Лакис предупредил:
— Не обольщайся насчет своих возможностей, Коури, и не расстраивайся, если не попадешь.
— Я попаду, — уверенно ответил Повелитель Камней.
Лакис пожал плечами:
— Мало кому удавалось поразить мишень на таком расстоянии первой стрелой в своей жизни и уж тем более выбить «Глаз Демона».
— А я попаду, — упрямо твердил Коури.
Лакис тяжело вздохнул:
— Сначала буду стрелять я. Ты смотри внимательно и еще внимательнее слушай. Самострел заряжают так…
Коури уже знал, как заряжаются луки кочевников, — он неоднократно наблюдал за этой операцией.
— Хорошо, что ветер сейчас не очень сильный, — продолжал Лакис, — но тебе все же следует…
Повелитель Камней не слушал. Грэг! Грэг вышел к закопченным камням, с презрительной усмешкой взглянул на Коури и, почти не целясь, пустил стрелу. Оперение ее затрепетало в самом центре щита. «Глаз Демона» был поражен.
— …и медленно жмешь этот рычаг, — закончил Лакис.
Звякнула тетива. Крайний щит — тот самый, в который только что попала стрела Грэга, вздрогнул снова. Наконечник вошел в дерево на краю красной кляксы.
— Все понял?
Лакис посмотрел на Коури, проследил направление его взгляда, тоже заметил Грэга. Недовольно нахмурился.
— Дай. — Повелитель Камней протянул руку к самострельному луку.
— Не стоит, — ответил Лакис. — Кажется, Грэг что-то задумал, так что сейчас нам лучше уйти отсюда.
— Дай! — повторил Коури.
— Послушай, Коури, Грэг вбил себе в голову, что ты — его наипервейший враг и…
— Это я вбил ему в голову, Лакис. Этими самыми руками. Когда стащил с хэйала и сунул в забрало наконечник сломанного копья.
Лакис вздохнул:
— Мы ведь можем прийти сюда в другой раз.
— А если Грэг всегда будет околачиваться на стрельбище?
