серебристый клинок из раны и положил огромную голову Гоффанона себе на
колени. Кровь уже отхлынула от лица Гоффанона. Сидхи умирал. Ему оставалось
жить всего несколько минут.
Гоффанон произнес:
- Ты хорошо назвал свой меч, Вадаг. Да и меч удался на славу.
- Гоффанон... - начал было Корум, но карлик покачал головой.
- Я хочу умереть. Устал я от этого мира. Для таких, как мы, Вадаг, здесь
места нет. По крайней мере сейчас. Они еще не понимают того, что болезнь,
принесенная в этот мир Малибаном, не уйдет вместе с ним. Постарайся уйти
отсюда...
- Я не могу уйти, - ответил Корум, - здесь живет та, кого я люблю.
- Что до этого... - слова Гоффанона перешли в кашель. Взгляд его застыл,
глаза закрылись. Кузнец умер.
Корум медленно поднялся с колен, он уже .не замечал ветра, ревущего
Вокруг. Фой Мьёрр все еще пытались спастись, слуг же их видно уже не было.
Борясь с ветром, к нему приблизился Эмергин. Великий Друид взял Корума за
руку.
- Я видел смерть Гоффанона. Если бы мы могли отправить его в Кэр-Ллюд,
Котел мог бы вернуть ему жизнь.
Корум покачал головой.
- Он хотел умереть, - сказал Принц Эмергину. Эмергин понимающе кивнул и
обратил свой взор к внутреннему кругу.
- Фой Мьёрр еще сопротивляются вихрю, но он унес в Лимб едва ли не всю их
армию.
Корум вдруг вспомнил о Джерри и попытался разглядеть его среди туманных,
зыбких фигур, стоявших у алтаря. На миг ему показалось, что он видит его.
Лицо Джерри было бледно, как полотно, он отчаянно размахивал руками, - но
тут же образ его исчез.
И тогда один за одним стали исчезать сами Фой Мьёрр. Ветер стих, и
каменные круги стали замедлять свое кружение. Мабдены со счастливыми криками
бросились к алтарю, на котором сидел черно-белый кот и лежал позолоченный
бронзовый ларец.
На месте оставались только Корум и Ильбрик, они стояли над телом своего
поверженного товарища, карлика Гоффанона.
- Он успел дать мне совет, Ильбрик, - сказал Корум. - Он советует нам как
можно быстрее оставить этот мир, ибо с мабденами наши судьбы уже не связаны.
- Возможно, это и так, - ответствовал Ильбрик, - Теперь, когда все уже
позади, я вернусь в подводные владения отца. Не радует меня эта победа, не
смогу я больше сдвинуть кубки со старым другом Гоффаноном, не смогу я больше
спеть вместе с ним старых песен сидхи. Прощай, Корум. - Он опустил свою
огромную руку на плечо Корума. - Может быть, ты желаешь пойти вместе со
мной?
- Я люблю Медбх, - ответил Корум. - Поэтому я должен остаться.
Ильбрик неторопливо забрался в седло и, не прощаясь, поскакал по
заснеженной равнине в направлении запада.
И видел это лишь Корум.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЗАМОК ОУИН
К тому времени, когда они вернулись в Кэр-Ллюд. зима уже начала
отступать. Нужно было заново отстроить порушенное, предать огню тела
погибших, очистить столицу от следов пребывания Фон Мьёрр. И все же мабдены
были счастливы.
Эмергин вновь занял главную башню, в которой некогда содержался как
узник. Он выставил на всеобщее обозрение волшебные Котел и Ворота Власти,
как доказательство того, что Фой Мьёрр навсегда изгнаны из этих земель, а
Вечная Тьма развеяна.
Они чествовали Корума, как великого героя, спасшего их народ. Они слагали
песни о его трех походах, о доблести его и отваге. Но Коруму не становилось
от этого легче, - сердце его переполняла печаль по унесенному в Лимб
Джерри-а-Конелю, по кузнецу Гоффанону, сраженному мечом, нареченным
Предателем.
Прошло совсем немного времени с того дня, когда они прибыли в Кэр-Ллюд,
когда Эмергин, взяв с собой котика и золоченый ларец, отправился на верх
башни. Всю ночь над городом бушевала гроза - сверкали молнии, гремел гром,
но ни капли дождя не упало на землю. Наутро Эмергин вышел из башни уже без
ларца, держа в руках испуганного кота Базилия, и сказал Коруму о том, что
договор выполнен теперь обеими сторонами. Глаза у кота теперь были такими
же, как и прежде. С той поры Корум всюду носил его с собой.
Когда прошла первая волна празднеств, Корум простился с Эмергином и
сказал ему, что хочет вернуться в Кэр-Малод с оставшимися в живых
Туха-на-Кремм Кройх, этого же желала и горячо любимая им королева Медбх.
Эмергин поблагодарил Корума и сказал, что в скором времени он намерен
посетить Кэр-Малод и провести не один день в беседах с Корумом. Корум
отвечал, что он будет с нетерпением ждать визита Верховного Правителя.
На том друзья и расстались.
И вновь они скакали на запад. Земля опять зазеленела, но звери пока не
спешили возвращаться в родные места. Встречавшиеся на пути селения были
безлюдны. Наконец, путники достигли стен Кэр-Малода, крепости, стоявшей на
холме меж дубравой и морем.
Прошло несколько дней. Проснувшись утром, Медбх обняла Корума и шепнула
ему:
- Ты стал другим, мой милый. Ты никогда не был таким мрачным.
- Прости меня, - сказал он. - Я люблю тебя, Медбх.
- Я прощаю тебя, - отвечала она ему. - Я тоже люблю тебя, Корум.
Однако голос ее звучал как-то неуверенно, глаза же были устремлены
куда-то вдаль.
- Я люблю тебя, - повторила она, поцеловав Принца в губы.
Ночь или две спустя Корум проснулся от кошмара, в котором он увидел свое
лицо, искаженное злобой, и услышал звуки арфы, игравшей где-то за стенами
Кэр-Малода. Принц хотел разбудить Медбх и рассказать ей об этом, но женщины
нигде не было. Наутро Корум спросил ее о том, где же она была в эту ночь;
королева же отвечала ему, что один его сон сменился другим - всю ночь она
была рядом с Принцем.
Проснувшись следующей ночью, Корум увидел, что королева мирно спит рядом
с ним. Некая сила заставила его подняться, облачиться в доспехи и опоясаться
мечом, носившим имя Предатель. Корум вышел из замка, ведя под уздцы Желтого
Жеребца. За стенами крепости он оседлал его и поскакал к морю, туда, где
стоял одинокий утес, называвшийся мабденами Замком Оуин, вадаги же называли
замок Эрорн. В этом месте Корум родился и вырос, здесь он был счастлив.