– Бренн, ты что-то говорил об ужине? – прервал слишком уж затянувшееся молчание Рид, обращаясь к хозяину кабинета.
– Точно! – хлопнул ладонью по подлокотнику кресла тот и, поднимаясь, заметил: – Идёмте в столовую, перекусим, а Рид заодно познакомится с участниками грядущих событий.
– Ты не говорил, что старейшины прибудут сегодня! – неожиданно взвилась Ирида, на что Бренн лишь пожал плечами.
– А что бы это изменило? – спросил он, открывая входную дверь.
– Я бы подготовилась!
– Как? Нацепила бы прадедов доспех и вышла поприветствовать родичей с его же булавой в руке? – фыркнул орк и, не слушая дальнейших возмущений сестры, шагнул за порог. Та аж поперхнулась от такой наглости, но надо отдать ей должное, быстро прекратила сотрясать воздух и устремилась за Бренном. Наблюдавший за этой семейной сценкой Рид тихо хохотнул, но, получив обжигающий взгляд от Ириды, тут же изобразил абсолютную невозмутимость и молча последовал за хозяевами дома в обеденный зал, где, если верить Бренну, их уже ожидали другие гости дома.
Вечерняя трапеза в поместье Шануш совсем не походила на те чопорные деловые ужины, в которых Риду приходилось порой принимать участие с подачи Люки ван Рея. Сыновья и дочери Великих Степей не стремились поразить вычурностью сервировки стола, затейливостью подаваемых блюд или совершенством своих манер. Нет, члены клана Цатти не хватали с тарелок полуобугленные куски мяса и не вытирали испачканные жиром руки о белоснежную скатерть, укрывавшую огромный стол, но и изображать имперских аристократов, лениво ковыряющихся в плодах безумного творчества эльфийских поваров, они тоже не собирались.
За длинным столом, вмещавшим почти три десятка орков и орчанок, царила немного безалаберная, по-домашнему уютная атмосфера, полная смеха и довольства. Хотя, если присмотреться к сидящим за столом повнимательнее, то можно было заметить, что далеко не все они так уж беззаботны и довольны жизнью. Что, впрочем, не мешало им посмеиваться над удачными шутками соседей, не забывая при этом с нескрываемым аппетитом налегать на простые, но от этого не менее вкусные и очень сытные блюда традиционной орочьей кухни. Если бы ещё не настороженные взгляды в сторону единственного «не орка» за столом…
И надо признать, у гостей были основания для некоторого беспокойства. Уж очень спокойно, скорее, даже по-свойски чувствовал себя круглоухий в их обществе, да и со старым Харконом он общался уж слишком вольно. И тот не возражал, весело скалил хоть и пожелтевшие, но ещё крепкие клыки в ответ на шуточки хуманса и нет-нет да бросал острые взгляды на остальных присутствующих, что нервировало кое-кого из гостей ещё больше. А уж когда круглоухий зацепился языками с новым главой Семьи, и воздух только что не заискрил от их взаимного рычания, кажется, лишь чудом не переходящего в откровенную свару, ниточки беспокойства дотянулись даже до противоположного конца стола.
А Рид… Риду было откровенно наплевать на эти взгляды. Не сказать, что его совсем не напрягало общество долгоживущих здоровяков, слегка разбавленное весьма миловидными, хотя в большинстве своём и отличающимися определённой монументальностью форм представительницами «слабого» пола, но и какого-то пиетета перед собравшимися за столом детьми Степей он не испытывал… как и страха. Да и небольшой разговор, состоявшийся между ним и старым Харконом, буквально перед входом в обеденный зал, привёл Рида в «рабочее» настроение, а в таком состоянии он, пожалуй, смог бы игнорировать даже пресловутого адмираала Ириенталя, если бы того каким-то гнилым ветром занесло на это застолье. Может быть, ещё и поэтому, когда Бренн представил его «почтенному собранию» как претендента на руку, сердце и прочий ливер его любимой сестры, Рид не стал поднимать шума, а лишь криво усмехнулся и, отвесив несколько ошарашенным такой новостью оркам короткий поклон, демонстративно уселся за стол по правую руку от отца Ириды. Учитывая же кислый вид и странную молчаливость самой «невесты», известной в клане своим вспыльчивым характером, старейшинам и их приближенным было от чего насторожиться.
Впрочем, нашлись среди гостей и такие, которых происходящее во главе стола действо не просто обеспокоило и насторожило…
– Думаешь, рискнут? – тихо поинтересовался Рид у сидящего рядом Харкона.
– Обязательно, – осклабился тот. – Посмотри на Нарда и его сынка… третий и четвёртый справа.
– Злятся, – кивнул ван Лоу, мазнув взглядом по указанным стариком лицам. – А вот дамочка по левую руку от старшего, кажется, просто беспокоится.
– Мирна всегда была умной женщиной. Жаль, что сам Нард никогда не ценил в ней это качество, – со вздохом произнёс Харкон. – Понимает, что я не просто так объявил о твоей претензии на дочку, но вмешиваться… Нет, пока её мужчины не пойдут «в атаку», она и высовываться со своими советами не станет, знает, что это бесполезно. Ни муж, ни сын её просто не послушают. А там уж и поздно будет. Как говорят твои соплеменники, «коготок увяз, всей птичке пропасть», да?
Собственно, правота старого орка подтвердилась не позднее чем через час, когда гости, выбравшись из-за стола, разбрелись по саду и гостиным, но о том, чтобы разойтись по предоставленным им комнатам для отдыха ещё и речи не было. Именно в саду прогуливающийся под руку с Иридой, тихо шипящей на него, но не смеющей нарушить приказ отца и смыться в свои апартаменты, ван Лоу и наткнулся на Боера и Нарда, явно поджидающих странную парочку на пересечении нескольких тропинок. Надо ли говорить, что вокруг оказалось достаточно орков и орчанок, словно невзначай дефилирующих по соседним тропкам или с внезапно проснувшейся страстью к ботанике обсуждающих растущий именно здесь куст медландского вереска. Некоторые поступили проще и заняли увитую плющом беседку, из которой открывался такой замечательный, совершенно уникальный вид. В общем, любопытных хватало. И лишь супруга Нарда – Мирна, стоящая чуть в стороне, не проявляла никакого интереса к надвигающемуся зрелищу. А вот беспокойства и тревоги за мужа и сына в её глазах было в избытке.
– Не знаю, отец, – проговорил Боер, словно продолжая начатую беседу, когда Рид и Ирида оказались в нескольких шагах от них. – По-моему, скоротечность жизни хумансов определяется не физиологией их расы, а обычной недоразвитостью.
– Поясни? – с деланым интересом бросил старший Нарди.
– Нет ничего проще. Их беспримерная наглость и глупость просто не позволяют дожить до хоть сколько-нибудь вменяемого возраста, – с готовностью отозвался Боер, не сводя взгляда с ван Лоу и идущей с ним под руки Ириды. – Но что хуже всего… это, оказывается, заразно! И ладно бы, если бы жертвой этой хумансовской болезни пали лишь выжившие из ума старики, вроде бывшего главы Харкона, но ведь и некоторых из его детей, как мы можем видеть, не обошла стороной эта напасть.
– Ух ты, – оскалился Рид, с готовностью ввязываясь в спор и громким голосом пытаясь заглушить скрип зубов своей пассии. – Набиваться в женихи к девушке, оскорбляя её родичей и её саму, поистине великолепный образчик орочьих ухаживаний. У вас в самом деле так принято, Ир?
– Нет, просто некоторые дуболомы настолько уверены в своей неотразимости, что не считают нужным скрывать отсутствие ума… – фыркнула девушка, вырывая руку из хватки сопровождающего. – Это ведь такая мелочь, что отсутствие её в списке их многочисленных достоинств просто незаметно!
– А тебе не нравится этот клыкастый, да? – с почти искренним сочувствием спросил Рид.
– Естественно, ты на него посмотри! У него же кроме батюшкиных денег ничего нет! Ни силы, ни ума, ни характера! Впрочем, кому я это говорю?! Вы же с ним, словно близнецы-братья – фыркнула в ответ Ирида и, чуть подумав, вздохнула: – Но вообще-то он просто хочет вызвать тебя на поединок, чтобы показать всем свою самцовость…
– Харкону следовало бы лучше воспитывать свою дочь, – проскрипел кряжистый седой орк, выглядящий как изрядно потрёпанная версия своего собственного сына. – Но это поправимо. А вот насчёт хуманса, Боер, ты прав. С такой наглостью долго не живут.
