пока разговаривали с Касамом, пока собрали Грошика и Араю и объяснили им, в чём дело большая часть дня была безвозвратно потеряна. Да и добираться на торговище тоже оказалось делом не скорым.
–На местное не пойдём, – сразу авторитетно заявил Грошик, как только уразумел, что от него требуется. – Там и так-то народу, раз-два и обчёлся, а сейчас, под вечер, уже и нет никого.
Поэтому сразу направились на Приовражное. Впряжённая в малую телегу анопа весело бежала, время от времени встряхивая головой. Управлявший ею Грошик сидел в телеге с видом бывалого кучера, поджав под себя одну ногу, а вторую, пострадавшую от палки Рыжеблуда, свесив через край. Арая с Юллин расположились сзади, дорога пока была ровной, без крутых спусков и затяжных подъёмов и поэтому анопа без видимого труда тащила телегу с тремя ездоками. Весь путь на торговище эльма не запомнила, да и запоминать, по большому случаю было нечего. Выехав со двора кашеварни, они направились в том же направлении, куда утром уехал возок старшего. Вскоре колея разделилась: одна её часть круто сворачивала в переулок, другая же – по которой они и поехали – уходила прямо, выходила за жилые дома и вливалась в широкую дорогу, ведущую мимо длинных, пристроенных друг другу складов к пристани. Но и по ней они долго не проехали. Перед самым спуском, Грошик остановился и указал кнутовищем вниз: – Вот она – Дальняя наша!
Юллин осмотрелась. Река лениво несла свой блестящий поток к недалёкому морю, забираясь под широкую бревенчатую пристань. На ней сейчас было пустынно, лишь несколько лодок качалось на привязи, да парочка посудин лежала на берегу. Дальше, за пристанью, тоже виднелась дорога, уходившая от реки и терявшаяся в небольшом леске. – Это в Ронь дорога,– опять пояснил Грошик, – в городок ниже по течению. Там большие корабли редко останавливаются, слишком мелко для них.
–А от Рони? – поинтересовалась эльма.
–Там дальше, в трёх днях пути – Салин, потом Предустье – правда оно на другом берегу лежит, не наше уже – Зареченское, – охотно отвечал Грошик, – а затем всё-ещё день пути и вот оно море.
–А там что? – не успокаивалась Юллин, показывая рукой на еле видный отсюда, выросший из воды холм, покрытый густым лесом.
– Там Зовущий остров, – коротко сказал Грошик и, причмокнув, дёрнул вожжами. Застоявшаяся анопа всхлипнула и покорно повернула направо. Оставив пристань за спиной, телега катилась теперь по обрывистому берегу мимо длинного разновеликого забора, как бы отрезавшего от реки эту часть Заводи. Дорога стала узкой, лишь кое-где встречались расширения, позволявшие разъехаться встречным повозкам.
–А почему Зовущий? – негромко спросила Араю эльма, прижавшись к ней плечом.
–Не принято у нас про него говорить, – также негромко отозвалась соседка. – Считается, что беду накликать можно. Нехорошее это место, очень нехорошее.
–Его даже корабли стороной обходят, – вмешался Грошик, успевая одновременно править телегой и слушать разговоры своих седоков.
–Ишь ты, подслух, – Арая шутливо ткнула племянника в спину. – Правда, барн Касам сказал, уши тебе давно не лечили.
– Что вы привязались – уши, да уши… Да ну вас всех!
Женщины рассмеялись, что заставило Грошика яростно передёрнуть плечами и хлестнуть ни в чём не повинную анопу. Та, обиженная таким отношением, взбрыкнула и понеслась. Телега немилосердно запрыгала по кочкам, порой опасно приближаясь к краю откоса. Арая с Грошиком заорали, а Юллин, не потерявшая присутствия духа, сумела пробраться к передку телеги и выдернуть вожжи из рук маленького возницы. После этого она отшвырнула Грошика к тётке и устроилась на его месте. Мелькавший забор неожиданно кончился, и телега вылетела на косогор. Дорога спускалась по нему, а затем начинался пологий подъём на пригорок, за которым и находилось Приовражное торговище. Мгновенно оценив обстановку, эльма натянула правую вожжу, заставив анопу свернуть от реки. В её небольших руках таилась недюжинная сила, постепенно анопа сбавила ход и, в конце концов, замерла, уткнувшись мордой в вездесущий бранник, чьи заросли были разбросаны по всей Заводи. Бедняжка дрожала, на боках кое-где проступила пена. Она яростно скосила глаз на подошедшую эльму, но та издала какой-то полуфыркающий, полупричмокивающий звук и анопа внезапно успокоилась.
–Ох, – раздался голос из телеги. Арая потихоньку перевалила ноги через край и слезла на землю. – Не для моих старых костей такие передряги, – пыталась она пошутить, но опять охнула и ухватилась за поясницу.
–Ушиблась? – подскочила к ней Юллин. – Сильно?
–Всё хорошо, – успокоила эльму Арая. – Так, косточку задела чуть-чуть. Ты лучше посмотри, как там Грошик?
Эльма заглянула в телегу. Грошик лежал на дне, не жив, не мёртв, ожидая хорошей выволочки, а в том, что она будет, он ни капельки не сомневался.
–Долго ещё дурака валять собираешься? Вылазь давай, – Юллин постучала кнутовищем по оглобле и пригрозила: – В следующий раз по голове постучу!
Грошик открыл один глаз, посмотрел на эльму и с тяжёлым вздохом, сначала сел, а затем и выбрался из телеги. Встав рядом с тёткой, он ещё раз вздохнул и сокрушённо покрутил головой.
–Что с тобой делать-то? – Юллин строго смотрела на провинившегося. – Домой отправить, да велеть Касаму всё рассказать, чтоб он тебя запер до нашего приезда? Она незаметно подмигнула Арае. – Тётушку свою чуть не убил!
–Ой, ой, – притворно застонала Арая, кивнув Юллин. – Придётся, наверное, и мне назад в кашеварню ехать. Как же ты одна на торговище – то пойдёшь?
–Не знаю! – отрезала эльма. – Одной-то мне не с руки, конечно, а надо! Неужели из-за сопляка нашего день попусту терять?
–Не надо… Не надо из-за меня, – взмолился Грошик, хватая одной рукой накидку Юллин, а другую, протягивая в сторону тётки и уж совсем по-детски добавил: – Я не буду больше…
–Конечно не будешь! Ты уже всё сделал! – Юллин выдернула край своей одежды из мальчишеских пальцев. Грошик пошатнулся, шлёпнулся на землю и заревел. Арая укоризненно покачала головой, и, подойдя к Юллин тихо произнесла: – Прости, уж, его. Сама видишь – дитя неразумное…
–Вижу… да вот только умнеть ему придётся. И быстро, причём, если уж он сам в наше дело ввязался.
Она присела на корточки перед продолжавшим всхлипывать мальчуганом.
–Послушай меня, дорогой! Будь моя воля, ты б у меня не только на торговище с нами не поехал, ты бы даже близко не подошёл ко всему тому, что здесь творится. Но, уж, коли вышло так – взрослей! Учись сначала думать, а потом действовать. Это сейчас всё благополучно обошлось, а если бы нет? Представь, что из-за твоих детских обид, кто-то из дорогих тебе людей, может попасть в затруднительную ситуацию, а может
