что, остались только мы с тобой, Астра, – тоскливо произнесла Агния.
Упоминание вслух его имени Агнией вернуло юного кинокефала из размышлений.
– Погоди, Агния, не тяни! – он поймал её за запястье. – Есть у меня мысль, как поступить по совести.
– Астра, – тихо, без лишних чувств, сказала Агния. – Мы уже начали. И сейчас закончим. Поздно. Если всё сорвём, то мы поступим не по совести по отношению к другим. Мой черёд. Решается моя судьба, а ты лезешь со своими мыслями, – натянуто рассмеялась она.
– Выслушай меня, Агния! Все слушайте меня. Предлагаю написать наши воспоминания инкогнито: каждый подходит к привидению и говорит своё воспоминание, а привидение записывает их вразнобой. Господин призрак! – выкрикнул Астра. – Вы можете держать в лапах пишущую ручку?
– Обижаете! – воскликнул тигр-призрак, поправив шляпу. – С тех пор, как я умер, мои кости стали очень гибкими! По правде сказать, у меня и костей-то никаких нет. Почему, вы думаете, я так виртуозно хожу на задних лапах?
– Умная мысля приходит опосля, – на мордашке Агнии мелькнула та хитрая улыбка, которую Астра успел полюбить. – Алатар, привидений же нельзя обмануть, верно? Они уже знают все наши воспоминания?
– Верно, – улыбнулся Алатар, но как-то напряжённо. – В Зелёном коридоре душа – открытая книга.
– Но соврать мы всё ещё можем?
– Да, но обман быстро вскроется, когда мы будем выбирать самое постыдное воспоминание из всех постыдных. Оно будет или слишком невинным, или совсем уж бесстыдным, и мы мигом вычислим обманщика. В этом же заключается твоя задумка, я правильно понимаю, Астра?
– Правильно! – бодро ответил Астра. – Но кто станет лгать, если всё будет проходить втайне? И если обман всё равно вскроется?
– А ты не думал, Астра, что мы можем узнать друг друга по нашим воспоминаниям? Ведь так бывает: сделаем что-то, а потом жалеем, а сожаление это до конца жизни у нас на мордах видно, – сказал Алатар. – Всё то постыдное, что мы когда-либо совершили, прощается нам и нами же забывается, но на душе остаются рытвины – они проявляются в характере, ломают внутренний стержень, делая нас изворотливее.
– Мы все разные, – заговорила Агния. – Нельзя судить о ком-то, пока вместе с ним пуд соли не съешь.
– Ты можешь написать своё воспоминание в мужском роде, – подсказал Астра.
– В этом нет необходимости, – взмахнула ресницами Агния. – Моё воспоминание уложится в два слова, и в этих двух словах вы никогда не распознаете лисицу-кинокефалку Агнию.
– Мы все должны ограничиться двумя-тремя словами. Всё, что может вас выдать, заменяем отвлечёнными понятиями. Никаких имён и мест. Всем понятно? – спросил Алатар. – Правда, если никто не передумал и не хочет взять на себя ответственность? – искатели попрятали взгляды. Агния сложила на груди руки. Астра спереди обхватил чуть ниже локтя руку другой рукой, отворачивая лицо. Репрев нахально-вызывающе скалился. – На иное я и не рассчитывал. Все хороши.
– Астра, – торопливо обратилась к нему Агния, – палочки ещё при тебе?
– При мне, Агния, – ответил он, посмотрев на сжимающий два стебелька овсюга кулак, словно убедившись, что так оно и есть. – А зачем ты спрашиваешь? Мы ведь уже всё решили.
– Можно мне проверить свою удачу? – она одарила его кокетливым взглядом.
Астра, нервно сглотнув, протянул ей жалкий букетик, и Агния уже потянулась к нему, как её остановил ехидный голос Репрева:
– С твоей удачей, Агния… Тебе крупно повезло, что у Астры впервые родилась здравая мысль. Не испытывай удачу без дела.
Агния прожгла его страстно-ненавистным взглядом, на что Репрев лишь мерзопакостно расхохотался.
– Накаркал, гад! – отведя плечи за спину и выкатив грудь, бешено сверкая изумрудными глазами, она пошла на пятившегося, поджавшего хвост Репрева – он сжался, как губка, и сбивчиво забормотал:
– Агнушка, милая, ну, я же пошутил! Я за тебя болел! И вообще, ты у меня самая удачливая!
– И в чём же, интересно узнать, я удачливая? Может быть, в том, что я вместе с тобой оказалась в Зелёном коридоре? – она, сгорбившись, всё шла и шла на него, мыски её туфель зарывались в червлёный гарью песок, как змеи, гремуче шипя; шерсть у неё встала дыбом, уши сложились на макушке и распущенный хвост мёл помелом. – Или, может быть, моя удача в том, что из четверых именно я вытащила эту дурацкую короткую палку?!
Утешать Агнию взялся Умбра: он обнял её спереди, уткнувшись мордочкой ей в живот, и жалостливо, как только умел, проговорил:
– Агнушка, не ругайся на Репрева, он же любит тебя!
– Нет, Умбра, наш Репрев никого не любит, он только себя любит! Иначе бы он не стал издеваться надо мной тогда, когда стоило промолчать! А раз ты не умеешь держать язык за зубами, Репрев, я приколю его, как булавкой, вот этой веткой! – она трясла у него перед носом несчастным огрызком овсюга, а Репрев вздрагивал и жмурился на каждое её слово.
– Агния, это стебель – не ветка, – скромно поправил её Астра, так же скромно поднимая указательный палец вверх, стараясь не смотреть разгневанной кинокефалке в глаза.
Между Репревом и Агнией встал Умбра и взмолился:
– Агнушка, пожалуйста, не надо! Репреву будет больно, и он не сможет больше говорить!
– Астра, не лезь! – хрипло прикрикнула на него Агния, не замечая Умбру.
– Да, Астра, не лезь, куда не просят! – прорезался осмелевший голос Репрева, но мигом стух под тяжестью взгляда Агнии.
– Агния, – за спиной у лисицы-кинокефалки прогремел бас Алатара, – выслушай меня! Послушайте все: Зелёный коридор не место для ссор и размолвок, он ведь словно живой – чувствует вас и пойдёт на всё, чтобы нас расколоть. Он извращает вашу природу, нащупывает слабости в ваших сердцах и с их помощью подчиняет вас себе, делает своими рабами. Мы должны забыть про все разногласия. Быть мягче и терпимее друг к другу. Научиться держать свои чувства в узде. Думать и головой, и сердцем, и душой. По-другому никак: не то пропадём. Душите в себе гордыню и, как бы странно это ни прозвучало, своё достоинство. Взрастите в себе сочувствие, сострадание и этими качествами вашей души свяжите себя с теми, в ком вы не так давно признавали чужих. Всегда помните, что ваш отец был когда-то незнакомцем для вашей матери. Так говорил мне мой отец. Чужих и близких разделяет лишь одна судьбоносная встреча.
– Твою мысль можно выразить короче: попытайтесь не убить друг дружку, и тогда Коридор не убьёт вас, – сказал Репрев. – Но тебе ведь никак не обойтись без своих напыщенных речей, да, тигр?
– Слушай, что говорит Алатар, – мирным голосом произнесла Агния; она снова выглядела милой и безмятежной кинокефалкой. – И, может быть, ты чему-нибудь у
