сторону прозвучавших на входе в конюшню шагов. Это была Франций. После прибытия её группы в Рудник, мы ни разу не разговаривали. Даже с Барием и Радием я успела несколько раз пообщаться, но не с ней. Может быть дело было в том, что мы обе не искали общения друг с другом. Я помнила: она подруга двух Металлов, затеявших вражду между собой из-за моего появления в их пространстве. Я разбила их трио, так что у неё не было поводов относиться ко мне с теплотой.
– Слышала о вердикте местного гения Полы Полярис на мой счёт? – приблизившись к коню, которого я продолжала гладить, она коснулась его лба своей ладонью.
– Да, я слышала… – я отвела взгляд от её лица, будто испугавшись увидеть на нём неудобную для моих глаз эмоцию.
– Я не настоящий Металл. Так, подделка Дилениума. Не несущий значимой ценности суррогат. Я могу обращать предметы в металл своей принадлежности, могу бегать со скоростью молнии, слышать на расстоянии километров, не испытывать переутомления и прочее, и прочее… Но это продлится недолго, – она говорила о своей жизни. – Не дольше двух человеческих жизней – так мне было сказано. И половина первой жизни мной уже прожита, – её рука вдруг соскользнула с фыркающего носа коня и повисла у бедра. Мы встретились взглядами, и она не собиралась отпускать мой из своих пут. – Я влюблена в Золото, – вдруг произнесла совершенно неожиданное признание собеседница и сделала это крайне уверенным тоном. – Уже многие годы. И все эти годы я не решалась признаться. Не только Золоту. В первую очередь самой себе. Наверное думала, что у меня ещё целые века впереди. А теперь, вроде как, мои чувства обрели формы и границы в виде временных рамок, и появился сам смысл. Смысл не откладывать жизнь в долгий ящик. Мне больше нельзя… – она тяжело вздохнула. – Нельзя жить так, будто у тебя вся жизнь впереди. Необходимо жить с пониманием того, что она способна оборваться не когда-то потом, а в любой момент, быть может уже даже сейчас. – Выпалив эту неожиданность, она немного помолчала. Я тоже продолжала молчать, понимая, что у неё ещё остались слова, которые она хотела бы произнести вслух. И она начала их произносить. – Пусть это и будет жестоко по отношению к Золоту, которому уготовано прожить намного дольше меня, но у меня не так уж много времени на обретение счастья – всего полторы жизни. Моя батарейка иссекает стремительнее его батарейки, так что…
Она снова замолчала и на сей раз ей понадобилось больше времени для того, чтобы досказать оставшиеся слова. За это время я успела сопоставить пазлы своих кажущихся старинными воспоминаний: момент в Ристалище, когда Франций “ради справедливости” уточняла, в какой именно Металл Платина собирается обращать меня – открытая поддержка Золота; бросок в защиту меня от Бария и, как результат, её сломанная шея – ещё одна открытая поддержка стороны Золота; со слов Бария я узнала о том, что Платина сломал шею Золоту, благодаря чему он в итоге и догнал меня, после чего Франций вдрызг разругалась с Платиной – плюс одна монета в копилку симпатий Золоту; и, наконец, самое сложное – она не хотела уходить из Рудника, но подняла свою руку в самый последний момент только из-за того, что свою руку поднял Золото, который, в свою очередь, взял курс на Австралию только потому, что этот курс взяла я.
– Ты определилась? – вдруг слегка приподняла брови Франций. В ответ я одарила её непонимающим взглядом. – Платина или Золото?
– Если ты хочешь быть рядом с Золотом – будь.
– Я так и думала. – Похлопав коня по шее, она развернулась, но на выходе из стойла вдруг остановилась и, немного подумав, бросила через плечо в мою сторону не взгляд, но слова. – Если кто-то захочет быть рядом с тобой – будет. Сопротивление с твоей стороны может быть оправданным только в том случае, в котором ты действительно не желаешь видеть этого человека рядом с собой. Но ты ведь не желаешь не этого.
На сей раз она не хотела получить от меня ответ. А потому, сказав эти слова, сразу же ушла.
Глава 25
Тщательной подготовкой походного снаряжения для меня занялась Теона. Пока я бегала по Руднику в стремлении утолить свой голод перед новизной зачёркиванием фразы “успеть-сделать-всё”, она собрала для меня лучший из возможных комплектов. После принятия душа переодевшись в обтягивающий чёрный комбинезон, я принялась осматривать предоставленные мне вещи. На кровати лежал небольшой рюкзак, рядом с которым нашлись две бутылки с водой, аккуратно сложенный комплект сменной одежды, зажигалка, катушка черных ниток с иголкой, карманный фонарик… Остальные мелочёвки я досмотрела позже. Моё внимание привлекло шевеление занавески. Переведя взгляд на окно, я увидела его открытым, хотя была на сто процентов уверена в том, что уходя в ванную комнату я оставляла его закрытым. Подойдя ближе, я увидела на подоконнике за занавеской необычное: большой кусок шоколадного торта, упакованный в прозрачную коробочку, поверх которой лежал один маленький цветок подсолнуха, украшенный тонкой веточкой астильбы. Перед глазами сразу же замигали вспышки воспоминаний. Ристалище:
“–…Когда выберешься отсюда, что ты хочешь делать первые свободные сутки?
– Хочу съесть торт.
– Торт?
– Ты меня накормил им за несколько суток до начала Металлического Турнира. Такой круглый, политый шоколадом и внутри еще были свежие малиновые, и клубничные ягоды… “
“ –…Хорошие подсолнухи. Вкусные.
– Вообще-то, изначально они планировались в качестве цветов, а не еды. Если бы я хотел накормить тебя семечками, я бы их тебе нащелкал…”.
Теперь я помнила всё. И правда заключалась в том, что то, что я помнила о Платине со времён Металлического Турнира, было ценнее всех других моих воспоминаний… Я так ощущала.
“ – Никогда… – я вреза́лась в несокрушимую грудь Металла хрупким человеческим пальцем. – Никогда не оставляй меня!
– Не оставлю”.
Ведь эти слова произнесли мы.
…Я резко выглянула в открытое окно, неосознанно желая увидеть стоящего под ним Платину. Но на улице никого не оказалось. И зрение Металла в этот раз мне не помогло – не выявило никого таящимся в кустах, только обнаружило очередного потомка Марсохода, сидящего на увитом плющом заборе. Мне стоило посмотреть влево, в сторону дальних пристроек, но я не сделала этого. Закрыв окно, я взяла с подоконника подарки и направилась с ними в сторону кухни. До выхода из Рудника оставалось немногим больше двух часов. Внутри меня всё переворачивалось от переживания: я только недавно начала ходить без очков и всё ещё пользовалась глушащими наушниками. Становилось страшно от одной только мысли о том, что я могу подвести всю
