— Меня не приглашали, — щель его безгубого рта растеклась по рыхлому лицу в улыбке, — так что я пришел без приглашения.
Он снял свой неизменный, как у Авраама Линкольна, цилиндр и, поставив его на утиную голову, вышел из дакмобиля, тяжело опираясь на трость зонта. Рыча, он стал прохаживаться возле окаменевших от страха людей.
Заметив Шрекков, Пингвин двинулся к ним, орудуя своим тяжелым зонтиком, как дубинкой. Внезапно дорогу ему преградил мэр, одетый в костюм зомби. К его спине была приделана рукоятка бутафорского ножа, а под глазами нарисованы фиолетовые круги. Бледное лицо и перепуганный взгляд широко раскрытых глаз придавали этому образу особую достоверность.
Пингвин на мгновение остановился возле него, бешено вращая глазами.
— Позвольте, что вам нужно? — негромко спросил мэр и попятился.
— Заткнись! — рявкнул Пингвин, отталкивая его в сторону. — Что мне нужно?! Мне нужно сказать вам, что сейчас мои войска прочесывают этот вонючий город и похищают ваших детей. Всех сыновей-первенцев, которых вы так беспечно оставили дома, для того чтобы, переодевшись в эти идиотские костюмы, напиться и плохо танцевать.
Бэтмен бросился к выходу и исчез за дверью. А Пингвин, расхаживая перед всеми во своим зонтом, продолжал:
— А я лично пришел за любимым сыном города Готэма. За мистером Чипом Шрекком!
Монстр бросился к стоящему поблизости Чипу и, приставив к его горлу острие зонта, зашипел:
— Ты пойдешь со мной, ублюдок! — Схватив за руку насмерть перепуганного Шрекка-младшего, он поволок его к утке. — Ты умрешь, скотина, там, в грязной и вонючей канализации!
Мистер Шрекк бросился к Пингвину, пытаясь задержать его.
— Нет, только не Чип! — закричал он.
Подлый злодей развернул свой ужасный зонт и, направив его на несчастного отца, выстрелил. Пуля просвистела над головой Макса и разбила стеклянную мозаику на стене.
— Назад! Он поедет со мной! — монстр опять приставил к горлу Чипа ствол смертоносного зонтика.
— Если у тебя остались хоть какие-нибудь человеческие чувства, — в отчаянье уговаривал его Макс, — возьми лучше меня, — он подходил все ближе к Пингвину.
— А у меня не осталось человеческих чувств, — ехидно ответило чудовище.
Пингвин оттолкнул мистера Шрекка и вновь поволок Чипа.
— Но ведь тебе нужен я — Макс Шрекк, а не Чип! Ведь это я подставил тебя. Я, а не он!
Пингвин остановился, бегая хищным взглядом то по лицу Макса, то по перекошенной страхом физиономии Чипа. Было слышно, как в его голове скрипят, пытаясь что-то сообразить, пингвиньи мозги.
— Подумай! Кого ты хочешь убить? — вдохновенно продолжал Макс, вновь подходя к нему. — Кого ты хочешь видеть с оторванными руками и ногами? Чьи стоны и мольбы о пощаде ты хочешь услышать? Чипа? Я тебе не верю, Освальд!
Макс опустил взгляд и скорбно покачал головой.
— Тебе нужен только я! Я, который виновен во всем, что так мучило тебя всю твою жизнь! Кого ты мечтал убить там, в грязном и сыром мраке канализации!
Пингвин, рыча, убрал зонт от горла Чипа и, ткнув острием в грудь Максу, слабо кивнул.
— Ладно. Убедил. Пусть твой принц пока живет.
Лицо мистера Шрекка засияло счастливой улыбкой, а человек-птица заорал:
— В утку! Живо!
Макс сел на заднее сиденье, по обе стороны которого несли вахту королевские пингвины в маленьких касках на плоских головах и с небольшими ракетами в металлических ранцах на черных лоснящихся спинах.
Птицы несколько раз клюнули Макса и замерли, тараща на него пуговицы-глаза.
— Привет всем! — злорадно похохатывая, проговорил дерзкий похититель, раскланиваясь перед остолбеневшими в недоумении гостями.
Он быстро взобрался в дакмобиль и начал дергать рычаги управления. Утка закрякала, медленно погружаясь в дымящийся мрак…
В этот Рождественский вечер никто даже не подозревал, какое злодеяние готовил кровожадный Пингвин, живущий в городской канализации. Все жители города ушли в гости, и дома остались только самые маленькие дети со своими нянями и бабушками. И вот поздно ночью город наводнили злые клоуны. Они врывались в дома, били бейсбольными битами по голове добрых нянюшек и старых бабушек и, когда те лишались чувств, похищали маленьких детей.
А в это время по ночным пустынным улицам Готэма ехал страшный поезд с красным паровозом и разноцветными вагончиками, украшенный гирляндами, серпантином и воздушными шариками. Металлический тяжелый паровоз с литыми колесами своим весом продавливал асфальт, прокладывая колею для вагонов, которые были сделаны в виде клеток из толстых стальных прутьев.
Поезд медленно двигался по улицам от дома к дому, всякий раз забавно фыркая и выпуская кольца белого дыма, когда останавливался возле подъездов. А из подъездов выбегали клоуны, они держали в руках еще не проснувшихся маленьких детей, которых они только что похитили из их теплых кроваток. Они грубо забрасывали их внутрь холодных зарешеченных вагончиков и бесшумными тенями растворялись в ночной тьме, бежали к другим домам. А в холодном мерзком поезде стоял разноголосый крик детей, нагло вырванных из тепла и уюта.
На месте машиниста сидел сумасшедший бородач с горящими, как у маньяка, глазами. Это был тот самый преступник, который на днях расстрелял из шестиствольной турели рождественскую елку на Готэм-Плэйс. Рядом с ним сидела маленькая обезьянка, одетая в костюм жокея.
Мрачная процессия остановилась у двухэтажного особняка мэра. Тяжелая дверь бесшумно открылась и на пороге появился отвратительный толстяк, держащий под мышкой крепко спящее невинное дитя. Размеренным шагом он подошел к яркому вагончику и, положив ребенка на низкую крышу, начал открывать огромный амбарный замок, висевший на холодной решетке. Ребенок горько заплакал.
Из кроваво-красного паровоза показалась бородатая морда, которая прорычала в ночь:
— Ну, пошевеливайся там! У нас мало времени.
Мартышка скакала на соседнем сидении.
Вопль ужаса застрял в горле мартышки. Тупо глядя прямо перед собой, она тихонько скулила. Бородач поднял глаза.
На стене дома напротив в слабом свете уличных фонарей отчетливо была видна огромная тень Бэтмена. Она медленно подняла свои могучие руки, расправляя черный широкий плащ, похожий на крылья гигантской летучей мыши. Бородач зажмурил глаза.
— Ну, долго ты там?! — уже не осмеливаясь высунуться, гаркнул он в темноту, выпуская пар.
— Нет, — услышал он голос откуда-то сверху. Тот голос заставил его затрепетать.
Вдруг к нему на колени упала отрезанная голова толстого клоуна с застывшей на ней предсмертной улыбкой. Последнее, что увидел он в конце своей грязной жизни, был Бэтмен.
