Она увидела Хасти почти сразу: магик брел по узкому сумрачному коридору. Выражение его лица показалось Айлэ пугающим — слегка отсутствующее, как у одурманенного человека, не осознающего, где он и что с ним происходит. Коридор тянулся все дальше, разветвляясь, описывая кривые и петли, а одноглазый, пошатываясь и спотыкаясь, продолжал безостановочно идти. Порой он оглядывался, словно опасаясь нападения со спины, и, кажется, не зря — позади него, шагах в десяти, клубилась бесформенная тень, неспешно заполнявшая пространство коридора и постепенно догонявшая рабирийца.
— Никогда не мог понять, почему его так страшит темнота и лабиринты, — произнес над ухом девушки звенящий хрусталем голос, вернув ее обратно, в покои Бастиана Ладрейна. Она выронила шар, мягко стукнувшийся о толстый ворс ковра, и взглянула на альба:
— Что ты с ним сделал? Где он?
— Там, внизу, — повелитель Древесного Чертога устало зевнул, прикрыв рот тонкой ладонью, а другой рукой небрежно ткнув куда-то себе под ноги. — Ты не представляешь, каких трудов мне это стоило… и я все равно не могу быть спокоен. Он силен и изворотлив. Он будет искать способ выбраться оттуда. Поэтому мне придется от него… — альб скривился, но закончил фразу: — избавиться, да поскорее. В День Солнцестояния его казнят… Ты — другое дело… если не врешь, конечно, а я легко могу это проверить. Единственная опасность, которая от тебя исходит — стремление заводить неподходящие знакомства. Интересно, кто успел с тобой побеседовать? — Бастиан сделал вид, что глубоко задумался. — Вне всякого сомнения, Черный Шип вкупе со своим шальным приятелем Идалиром. Моей волей он из простого копейщика поднялся до командира Изумрудной Сотни, но платит черной неблагодарностью… Ах да, забыл нашу прожженную заговорщицу Медвари. Они поведали тебе про павший во славе Венаадд?
Баронетта слабо кивнула — перед ее глазами все еще стояла устрашающая тьма неведомых коридоров и заплутавший в ней маг.
— До сих пор не могу понять, ради чего в эту игру встряла Медвари? — казалось, альб беседу-рт сам с собой. — Ее род явился сюда вместе с беженцами, предложил свои услуги тогдашним господам, а она теперь мнит себя едва ли не наследницей имения! Раз в пятьсот лет ее дружки набираются храбрости и пытаются перейти от болтовни к делу. Знаешь, в последний раз они были очень близки к успеху. Пришлось изрядно проредить их компанию, а Медвари отправить рыдать на руинах столь дорогого ей Венаадда. Ты ведь видела Высокого Ирваста? Когда-то он был не из последних приспешников Безумца, но вовремя переметнулся на другую сторону. Порой мне кажется, что безумие Исенны стало чем-то вроде заразной хворобы, не пощадившей никого из его сподвижников. Ирваст убивает не по необходимости, а ради извращенного удовольствия. Я доверил ему Предел Йаули, и он устроил там собственное бледное подобие Двора Аллерикса. То учиняет поединки насмерть, вынуждая к участию своих же ближайших соседей и Пришедших После, то затевает загонную охоту на забредших из-за Черты чужаков, а в последние десятилетия увлекся разведением хищных тварей, живших в этих краях в прежние времена. Отыскал где-то парочку и мечтает теперь вырастить свору голов эдак в полсотни. Я вынужден смотреть на это снисходительно, поскольку в своем роде он незаменим, хотя подчас от его развлечений воротит даже меня… Но, впрочем, все это чепуха. Творец Предвечный! Я пришел сюда отдохнуть… Довольно нелепых разговоров!
Он умолк, яростно глядя в стену, затем звонко прищелкнул пальцами, и наполненный золотистым вином кубок оказался в его руке. Басти-ан осушил вместительную чашу одним бесконечным глотком, и его тонкое породистое лицо вдруг странным образом обмякло.
«Совершенно не пьянит, но придает сил и способствует страсти нежной», — вдруг вспомнилось Айлэ. Альб вновь наполнил кубок и прильнул к нему, через край поглядывая на собеседницу с пьяной хитрецой.
Девушка потихоньку начала отодвигаться.
— Нет! — рявкнул повелитель Чертога, отшвыривая кубок так, что он врезался в стену. Внезапно его голос снова изменился, сделавшись вкрадчивым и медовым. — Не убегай от меня. Выпей этого чудного вина, если боишься. Иди ко мне. Забудем обо всем в Месте Уединения. Забудь о том, что ты подобна бабочке-однодневке, а я старше любого королевства под солнцем… Ныне в отсветах луны будем только я и ты, девица Айлэ… Иди ко мне!
Айлэ отшатнулась, вскакивая на ноги. Басти-ан в то же мгновение единым гибким движением перелился в полный рост. Питье сотворило с ним что-то странное — альб определенно не захмелел, во всяком случае, по обычным меркам. Двигался он даже более легко и уверенно, чем всегда, и речь его по прежнему звучала ясно, но светлые глаза блуждали, словно повелитель Потаенного Града грезил наяву.
— Ты прекрасна, хоть и недолговечна. Твои губы — источник наслаждения, твои глаза — сладкий омут, твоя грудь — словно золотые яблоки из запретного сада… Со мной ты познаешь ласки, которые возведут тебя на вершину блаженства, с тобой я на краткий миг почувствую себя истинно живым… Вместе мы проникнем в потаенные глубины, увидим горние выси, услышим звездную песнь… Иди ко мне!
Его голос завораживал, слова были красивы, в них слышался странный подчиняющий ритм. Айлэ затопила горячая волна желания — настолько внезапного и острого, что ее руки с готовностью взметнулись к фибулам, скрепляющим легкомысленные одежды, а тело качнулось навстречу хозяину Древесного Чертога. Она еле слышно застонала, подалась вперед, опускаясь на колени…
Обнаженного бедра коснулось нечто холоднее льда. Магический кристалл валялся на ковре, и в его глубинах рабирийский маг бесцельно брел по бесконечным коридорам, спасаясь от ползущей следом тьмы. Маленькая фигурка под стеклянной поверхностью вдруг вскинула голову. В сознании девушки вспыхнуло мгновенное солнце. На краткий миг Айлэ диа Монброн исчезла, перенеслась, оказалась в лабиринте у самых Корней.
Это она проиграла в магическом поединке.
Это она из последних сил брела в сыром полумраке, преследуемая безымянной Тьмой. Это ее казнят в День Солнцестояния…
Нахлынувший затем жуткий, животный ужас начисто смыл сладкий колдовской морок. Альб замолчал, недоуменно хмурясь. Их разделяло совсем немного — руку протянуть. Руку с ножом.
Рукоять стилета сама собой легла в ладонь.
* * *
Однажды Райан Монброн дал своей наследнице полезный совет: «Если поймешь, что серьезно влипла в неприятности, не пытайся заговаривать зубы, колдовать или звать на помощь. Старайся держать себя в руках и твердо знай — нужно бить первой. Бей изо всех сил, и так, чтобы пару следующих мгновений твой обидчик мог думать только об одном — не стал ли он евнухом. Не смотри на него, ни о чем не спрашивай, а сразу же уноси ноги. Несколько выигранных мгновений могут спасти тебе жизнь… и кое-что, не менее важное — твое достоинство. Ты поняла, Айлэ?»
