Ознакомительная версия.
— Ты знал?
Гном молча ухватил кувшин с бар-дамаром, плеснул его в ту же кружку и неторопливо, со смаком, выцедил. После чего поставил кружку на стол и в упор посмотрел на Троя:
— Ну и что?
Трой несколько секунд буравил гнома горящим взглядом, но тот был невозмутим.
— Почему ты мне не сказал?
— А что это изменило бы? Ты бы видел себя тогда. Ты решил, что будешь участвовать. Ты участвовал. Ты выиграл. Ты — барон. И что еще тебе надо?
— Мне надо… мне надо… — Трой яростно тряхнул головой, но так и не закончил фразы. Его наконец-то проняло, и он согнулся, вцепившись в живот…
Откашлявшись, Трой, которому удалось-таки не опорожнить желудок прямо под нос всей честной компании, вновь повернулся к гному:
— Я хотел стать НАСТОЯЩИМ бароном.
— То есть? — делано удивился тот. — Ты хотел повесить себе на шею тысячи крестьян, по воскресеньям выслушивать их бесконечные жалобы, разыскивать скот, разбирать нудные и нескончаемые межевые споры, собирать подати, сгонять людей на ремонт дорог и мостов… ты этого хотел?
Трой открыл рот и… шумно выдохнул, так и не найдя что сказать. Гном вновь глотнул бар-дамара и продолжил:
— Мне казалось, что ты хотел другого — стать ровней своей Ликкете. И ты таки стал. Чего же тебе еще надо?
Трой упрямо мотнул головой:
— Я должен выяснить, что с моей землей!
— С какой землей?
Трой набычил голову:
— С Арвендейлом.
— Что-о? — глаза гнома округлились. — Нет, вы только посмотрите, люди добрые! Нам… жить надоело! Мы к Темным богам торопимся, аж сил нет!
— Подожди, — прервал гнома идш, — ты толком скажи — о чем вы тут ругаетесь? Может, и другим понять хоца!
— Дело в том, — обрадовано повернулся к нему гном, — что другое, более известное среди людей, название Арвендейла звучит так: «Гиблая пустошь».
— Эх ты!! — охнул Арил. — Вот это да-а… подарочек, мать его…
— Вот то-то, — наставительно произнес гном, — а наш юный друг собирается съездить проведать. — Тут он сделал паузу и закончил максимально ерническим тоном: — как там ЕГО ЗЕМЛЯ…
Вечер кончился тем, что Трой вдрызг разругался с побратимами…
С дальнего конца анфилады комнат, ведущих к высоким двустворчатым дверям Палаты пэров, послышались громкие цокающие звуки, каковые обычно издают подковы кавалерийских сапог. Трой нервно дернулся. Похоже, приближался кто-то из тех, для кого и был построен этот зал.
— Не дергайся, — строго произнес гном, — ты теперь ничем не хуже, чем они. И пришел сюда как раз за тем, чтобы вступить в свои права.
Трой досадливо нахмурил лоб и пробурчал:
— Да знаю я…
Но тем не менее напряженности в его позе отнюдь не убавилось.
Шаги приближались.
Наконец из распахнутых дверей, звонко цокая подковами, показался высокий мужчина в щегольском камзоле бирюзового цвета, украшенном богатой вышивкой. На его сапогах были надеты простые золоченые шпоры без новомодных украшений. Увидев Троя, он остановился, положил руку на эфес богато украшенной парадной шпаги, окинул Троя высокомерным взглядом, а затем вдруг улыбнулся и чуть склонил голову в легком поклоне:
— Барон Арвендейл рад приветствовать вас.
После чего повернул голову и столь же высокомерно-величаво проследовал далее, скрывшись в распахнутых дверях Палаты пэров.
— Хм… — задумчиво произнес гном, проводив его взглядом, — а ты сбил с него спесь. Но не слишком-то обольщайся. Возможно, он и проголосует за выдачу тебе верительных грамот, вот только я не я, если он не будет против увеличения «майоратного срока».
Трой задумчиво кивнул. Его поединок с графом Шоггир был третьим по счету. Предпоследним. Сначала он дрался с бароном Грондигом…
Барон вышел на поединок с безвестным простолюдином, поигрывая тяжелым двуручным мечом так, будто это был обычный клинок, ну или, в лучшем случае, не слишком тяжелый «полуторник». Трибуны встретили его одобрительным гулом, но не очень громким. В любимцах публики барон никогда не числился. И все из-за своего буйного нрава, неимоверной спеси и совершенно идшской жадности. Не одна дюжина трактирщиков блистательного Эл-Северина могла припомнить случаи, когда барон со своими людьми вваливался в заполненный публикой зал и, прицепившись к какой-нибудь мелочи, устраивал шумный дебош с дракой и битьем посуды. Впрочем, в столичных трактирах подобные инциденты были не так уж редки. Гораздо хуже барона характеризовало то, что наутро после этого, когда наступало время возмещать убытки и компенсировать синяки и шишки пострадавшим, барон принимался торговаться с истовостью базарной торговки, что уж совсем не пристало аристократу и владетелю домена. Но бойцом барон считался знатным, хотя, по мнению большинства присутствующих, до остальных участников турнира ему было далеко. Впрочем, для того чтобы «затоптать» какого-то «наглого простолюдинишку», особого мастерства не требовалось. Во всяком случае, так считало большинство зрителей, и потому его приветствовали еще и как будущего победителя. В принципе, вряд ли барон надеялся продержаться до конца этого турнира. В конце концов, это был Большой императорский турнир, а всем было известно, что маг из барона очень слабый, никакой, в общем, маг-то, но в Элеверине вряд ли нашелся бы хоть один дурак, готовый побиться об заклад, что барона не окажется среди участников. Спесь барона Грондига была известна всем и каждому. А для того чтобы продержаться схватку-другую с помощью покупных заклятий и амулетов, особого таланта не нужно. Особенно если противник попадется не очень сильный и так же участвующий в турнире скорее для того, чтобы поддержать свое реноме, чем дойти до финала. По большому счету шансы выиграть главный приз турнира были только у трёх-четырёх участников. Остальные боролись «ради чести». Так что, узнав, что по жребию его противником в первой схватке будет никому не известный простолюдин, которому взбрело в голову воспользоваться древним правом и попытаться вмешаться в спор достойнейших, Грондиг решил, что поймал удачу за хвост. Но когда его противник появился на ристалище, у барона екнуло сердце…
Трой вышел из своего шатра легкой проходкой. Эльфийский плащ едва заметно колыхался на его плечах, легендарное Синее пламя казалось второй кожей, пусть и тяжелой (а что сделанное гномьими руками казалось людям легким?), но совершенно не стесняющей движения. Вряд ли среди зрителей нашлось бы более дюжины тех, кто мог узнать этот легендарный доспех, и уж тем более никому не пришло бы в голову, что плащ, лежащий на его плечах, соткали эльфы, но то, что это не простое оружие, поняли многие. Зрители просто зачарованно любовались молодым воином, одетым в такие красивые латы, что подошли бы и герцогу, а может, даже самому императору. Трой сделал десяток шагов и толпа зрителей сначала робко, отдельными криками, а затем все гуще и громче заревела, приветствуя молодого воина. Барон поспешно переложил меч в левую руку и начал лихорадочно ощупывать прихваченные амулеты. В принципе, он надеялся, что легко справится с первым противником, втайне радуясь тому, что может поберечь амулеты и дорогие заклинания для последующих схваток, которые ему представлялись более сложными, чем первая. И вот сейчас он внезапно потерял всю свою уверенность. А те амулеты, которые он собирался поберечь, так и остались в его палатке…
Ознакомительная версия.
